Путешествие на восток - Любовь Федорова Страница 21

…Какой-то человек тащит его за руку по широкой улице Столицы. Джу быстро перебирает ногами и усердно вертит головой по сторонам, отчего и спотыкается на каждом шагу, – ему не часто удается вырваться из заплесневелых приютских стен. На нем одежда с чужого плеча, рукава длинны, подол кафтанчика путается в ногах. Но толстый дядька, еще не инспектор, а всего лишь классный наставник Дита, не принимает Джу в свой класс: мал ростом, худ, бледен, – семь лет ему, вы говорите? заморыш какой-то, не выдержит учебы, приводите в следующем году…

…Казарма, спальни младших классов, двенадцатый номер. В лицей вернули беглеца. Состоится показательная порка на плацу. Домашние мальчики скучают без маминых пирогов и без ласки. Муштра, зубрежка, розги, оплеухи, лишение обеда, назидательное стояние на коленях в горохе или битых черепках за плохое поведение и невыученные уроки не вдохновляют их на подвиги терпения и учения. Время от времени кто-нибудь из них решается бежать. Обычно его ловят, под конвоем привозят назад, примерно наказывают и, как зверька в клетку, выпускают обратно в классы. Бледнея, с дрожью в голосе, домашние собрались и обсуждают, что беглец отчаянный, двукратный, стало быть, цензор не снизит наказания, и пороть будет не свой брат лицеист, а солдат из прислуги, Вуша-хлебопек. Джу недавно раздобыл себе числительницу, показывающую дни и месяцы на три года назад и на два вперед. Выменял ее на стеклянный шарик. Он забавляется с этой игрушкой, краем уха ловит разговор и искренне недоумевает: куда и зачем отсюда бежать? Ведь здесь кормят, здесь тепло и есть крыша над головой. Печали и страхи домашних ему незнакомы и малопонятны…

Потом в «Каменных Пристанях» произойдут перемены. Будет переставлено начальство, сменится кодекс правил для поведения и учения. К правоведению, энленско-таргской грамматике и воспитательной муштре прибавятся математика, история, риторика, основы философии и этики, классическая литература, стихосложение… Преобразования, государевым повелением случившиеся в лицее и, следовательно, в жизни Джу, называются «реформа государственного образования». Словом, пороть станут меньше, кормить лучше, дисциплины преподавать другие и по-иному, а взятки брать больше, и исключать из лицея вдесятеро чаще, чем прежде.

И, если бы у Джу не было заступника и покровителя, полетел бы он, крутя хвостом, еще со средних классов общего курса и не учился бы сейчас на офицерском. Потому что именно там и тогда у него вдруг прорезался характер.

Впрочем, сейчас для Джу это почти не имело значения. Каким бы ни был пройденный им путь, он остался позади, за плечами. Причина недовольства крылась в другом: весь мир был устроен неправильно – такая штука. Богатство дано ослам, величие – собакам, а он, Джу, выходит, создан, чтобы жизнь созерцать. И не в том даже дело, верить словам советника Дина или не верить. А просто жизнь эта – препоганая история, которая неудачно началась и как-нибудь неудачно закончится, вот и все.

Джу думал: может, взять сейчас оставшиеся двадцать монет и махнуть с ними на Веселый Бережок? Может, сразу жить легче станет? Все равно, за квартиру уплачено вперед. Как ни экономь, а нищета прочней богатства…

Он протянул руку, чтобы поймать кружащийся в воздухе белый лепесток, летящий на него, и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он не заметил, откуда появился Иль и как подошел. Ладонь сыщика остановилась у Джу над лицом, лепесток оказался у Иля в кулаке, а сам кулак некоторое время держался у Джу перед носом.

– Побывал на званом приеме и зазнался, братец? – поинтересовался Иль. – Нехорошо. Встань, когда с тобой разговаривает старший по званию.

– Чтобы мне указывать, ты родом не вышел, – не самым смелым голосом возразил Джу.

Иль помолчал, и Джу ясно видел, как его правый глаз, который посветлее, темнеет в тон другому, до абсолютно черного.

– Во-первых, я не «ты», – тихо, но отчетливо проговорил Иль. – Во-вторых, я не для того пятнадцать лет тащил тебя за уши из грязи, чтоб ты ни с того ни с сего вдруг фыркнул и побежал в другую сторону.

Джу немного поморгал молча. Потом сел. Имени своего покровителя он не знал, но в подозреваемых Иль числился, хотя и не первым номером.

– Ты должен быть на занятиях, твое увольнение истекло, – сказал ему наставник.

Джу мотнул головой:

– Я не вернусь в лицей.

– Значит, ты сядешь в тюрьму за дезертирство.

Джу бывал в тюрьмах по долгу учебы и знал, что лучше сдохнет, чем окажется там в качестве заключенного.

Он опять помотал головой.

– Что случилось, Джу? – чуть смягчив тон, спросил Иль. – Что с тобой произошло у Волка в гостях?

– Я не могу вернуться в «Каменные Пристани», – с тупым упрямством повторил Джу, с тоской вспоминая все, что с ним случилось в Игулахе. – Иначе будет хуже.

Иля это снова рассердило.

– Сначала нужно попробовать, а потом говорить «я не могу», – заявил он. – Ты дал слово служить государю и государству, и у тебя нет возможности выбирать.

Джу не нравилось, когда над ним кто-то стоит, словно больная совесть. Внутри у него и без Иля все горело. Он поднялся с земли, выпрямился и посмотрел на сыщика сверху вниз. Джу хоть и был костлявым и тощим, зато перерос Иля почти на целую голову.

– Это ты лишил меня права выбора, – провозгласил Джу. – Ты не давал мне возможности уйти в другую сторону раньше и пытаешься придавить меня сейчас. А я тебя ни о чем не просил, я в подопечные к тебе не набивался. Никогда, слышишь? Мне поводырь не нужен. Убирайся с моего пути! У меня своя дорога.

И сделал попытку царственным жестом отстранить Иля и пройти к дому прямым путем, как будто его дорога и впрямь вела в будущее через то место, где стоит сыщик Иль. Но оказался аккуратно уложенным в садовую рыхлую землю носом. Прием был самый простой – «ласка хватает цыпленка за крылышко». Как Джу его проворонил, одно Небо ведает, – реакция у него вообще-то была очень хорошая. Тем не менее он лежал, и ни встать, ни опрокинуть в отместку Иля у него не получалось. Джу пыхтел, но добился только того, что Иль, нажимая на загривок, пару раз чуть не свернул ему шею. Когда Джу набрал себе полный рот земли, его это слегка отрезвило.

– От… пусти… те… – взмолился он, глотая нежную, еще неокрепшую травку и каких-то букашек.

Иль разжал руки и отступил в сторону. Он отряхнул полу кафтана и, прищурившись, смотрел, как Джу поднимается с четверенек.

– Джу, ты с рождения дурак, или только сей момент взбесился? – поинтересовался Иль.

Джу, почти настроившийся на переговоры, снова надулся и ничего не ответил.

– Ты ведь узнавал, кто я, откуда я и на кого работаю, – продолжил Иль. Это не был вопрос. – Ты знаешь, что у других наставников по пять, по семь учеников, а у меня ты один. Ты мог бы догадаться, что я вожусь с тобой не просто так.

– Я догадался, – буркнул Джу.

– И где результаты твоей догадливости?

Джу развел руками.