Месть Ориона - Бен Бова Страница 21

– Да уж, будь добр, – отрезал Александр. – Только скажи своему жадному царю: если к завтрашней заре он не примет наше предложение, на закате тело его будут грызть псы.

Я посмотрел на царевича. Он попытался выдержать мой взгляд, но все-таки отвернулся.

– Завтра на восходе мы ждем ответ ахейцев, – заключил Гектор. – Если вы отвергнете наше предложение, мы нападем на ваш лагерь. Даже если мы не достигнем успеха, через несколько дней сюда все равно прибудет войско хеттов.

– Да-да, нас уже известили дымовыми сигналами, – похвастался Александр. – Их армия в трех дневных переходах от стен Трои.

Я взглянул на Гектора, тот кивнул; пришлось поверить словам Александра.

– Хватит кровопролития, – произнес Гектор. – Пора и мириться. Агамемнон сможет с честью вернуться в Микены. Благородное предложение с нашей стороны.

– И Елена останется со мной! – добавил Александр.

Я улыбнулся. Разве можно упрекать его… Кто захотел бы расстаться с такой женщиной?

С почетной охраной – Гектор предоставил мне четверых воинов – я миновал те же Скейские ворота, через которые входил в город прошлой ночью. Теперь я видел массивные стены Трои ближе. Что ж, нетрудно поверить в то, что твердыню эту возвели боги. Огромные блоки из обтесанного камня были уложены друг на друга, стена поднималась более чем на девять метров, высокие квадратные башни возвышались у главных ворот и по углам. Широкие у основания, наверху стены сужались.

Город стоял на холме, царившем над равниной Илиона, и атакующим приходилось подниматься к подножию стен.

Я вернулся в лагерь ахейцев. Старый Политос дожидался меня около ворот.

– Какие новости ты принес? – торопливо поинтересовался он. Его тонкий и скрипучий голос тем не менее не казался шелестевшим от дряхлости, как голос Приама.

– Ничего хорошего, – произнес я. – Завтра битва возобновится.

Худые плечи Политоса опустились под изношенной туникой.

– Дураки, кровожадные дураки.

Я-то знал, что он ошибается, но не стал ничего объяснять. Сражению быть: я не позволю ни тем, ни другим узнать, что они согласны на мировую. Я отправился прямо к Одиссею. Политос последовал за мной, худые ноги быстро несли его тощее тело. Простые воины и вельможи смотрели нам вслед, пытаясь угадать по моему суровому виду новости, которые я принес из Трои. Женщины мгновенно отворачивались, поняв, что завтра вновь грядет тот же ужас, снова разыграется побоище и прольется кровь. Многие из них родились в этих краях и надеялись на освобождение. Но каждая из них, должно быть, знала, что скорее погибнет от рук ярого и опьяненного битвой воина, став жертвой насилия, чем получит свободу и вернется в родной дом.

Одиссей ждал на палубе своего корабля. Он принял меня один, отослав помощников и слуг, чтобы никто не слышал моих известий; царь предстал передо мной нагим, его тело еще не обсохло после утреннего купания. Обтираясь грубым полотенцем, он сидел на треногом табурете, прислонясь спиной к единственной мачте корабля. Холст, служивший пологом во время дождя, теперь был свернут, светило яркое солнце, но бородатое лицо Одиссея осталось темным и зловещим, как облако, сулившее бурю, когда я сказал ему, что Приам и сыновья его отвергли предложение ахейцев.

– А сами они ничего не предложили? – спросил он после того, как я закончил речь.

Я солгал не колеблясь:

– Ничего. Александр заявил, что не отдаст Елену ни при каких условиях. И еще: он и царевич Гектор заявили, что на выручку Трое идет войско хеттов.

Глаза Одиссея расширились:

– Что? Как далеко они отсюда?

– В нескольких дневных переходах, как сказал Александр.

Одиссей теребил бороду с неподдельным ужасом на лице.

– Не может быть, – пробормотал он. – Просто не может быть!

Я ждал, в молчании оглядывая ряды кораблей. На всех стояли мачты так, что можно было немедленно поднять паруса. Вчера еще мачт не было.

Наконец Одиссей вскочил на ноги.

– Пойдем со мной, – резко проговорил он. – Агамемнон должен знать об этом.