Набирая силу - Артем Каменистый Страница 21

Должно быть, у него в голове находится что-то вроде дополнительного мозжечка со встроенной от рождения функцией мгновенно обсчитывать все, что имеет хоть какую-то цену.

— А чего про мешки с итисом не спросил? — усмехнулся я.

— Ты разве не знаешь? — задал Бяка встречный вопрос.

— Что я должен знать?

— Итис не совсем специя. Это такое… Оно особое. Поговаривают, он может поднять даже давно закрытые атрибуты и приносит радость. Очень приятно его употреблять. Но у того, кто употребляет итис, усыхает разум, пропадает доброта и появляется много злости. Можно даже стать безумцем, который нападает на всех, кого увидит. Или даже нападает сам на себя. Себе раны наносит, зубами может свои пальцы отгрызть. Таких называют рабами итиса. Все, кто дурь употребляет, становятся рабами. Кто-то раньше, кто-то позже. Никто до старости не доживает. Итис трудно выращивать даже на севере, а дикий он попадается редко. Дикий самый дорогой, но очень трудно его искать. И строго запрещено рвать. Стоит очень много, но если тебя поймают с итисом, могут посадить в подземелье. И еще кнутом выпороть могут или даже кости раздробить.

— Да уж, сурово у вас с наркотиками…

— Наркотиками? — удивился Бяка непонятному слову.

Я, забывшись, высказался по-земному, а не местным словом.

Пришлось переводить стрелки, пытаясь отвлечь Бяку от обмолвки.

— Слышал, в Империи за нехорошие вещества вообще казнят.

— Может, и так, — согласился упырь. — Имперцы злые и жестокие, так все говорят. У них там за любое казнить могут. Мне вот очень интересно, куда остальные камни девались, я ведь все уже осмотрел. Может, далеко в трещину водой унесло? Гед, надо ломать скалу, искать их. Нельзя такое дорогое бросать.

— К чем мы ее сломаем? Твоей головой, что ли? Нам понадобятся инструменты и сто лет работы, чтобы расчистить эту трещину вглубь на несколько шагов. И я почти уверен, что мы там или ничего не найдем, или найдем мало.

— Почему ты так уверен?

— Да потому что прочитал письмо внимательно, а не прослушал краем уха, как ты.

— Я целым ухом слушал, — обиделся Бяка. — Двумя ухами.

— Ушами, неуч. Про ночных тсурров ты точно все прослушал.

— Нет, не прослушал. Но почему это важно?

— Да потому что вот тут, на карте, нарисован путь, по которому группа Сибза должна была добраться до Черноводки. И добраться не просто так, а безопасно. Не знаю, кто составлял эту карту, но он откуда-то знал, где обитают другие тсурры. Непохожие на афторр-тсурра. Наше чудовище охотилось днем, а ночи проводило в логове. А тропу провели по владениям других тсурров. У них, наоборот, активность ночная, а днем они отсыпаются. Тут сказано, что, если идти днем, опасности нет. Возле тсурров только крысоволки появляются, но сильной группе они ничего не сделают.

— Что-то тут не так, — задумчиво протянул Бяка. — Если они шли там, где водятся только ночные тсурры, то как эта сумка и камни оказались в пещере у дневного чудовища?

— Прекрасный вопрос, — одобрил я. — Не знаю ответа. Наверное, что-то пошло не так. Вот тут, — я ткнул пальцем в карту, — обозначен водопад. Похоже, именно тот, возле которого мы рыбачили последние недели. Видишь пятно черное и картинку? Похоже на чика. Значит, это не просто чернилами ляпнули, а обозначили нашу низину цистосов. Вот здесь отмечена тропа, которая протягивается по склону над низиной. Сибз должен был добраться до нее, а потом развернуться и отправиться вниз по течению Черноводки. Здесь не должно быть дневных тсурров, но один как минимум завелся. И он прогнал или убил старого хозяина этих мест. В логове валяются несколько кусков больших костей. Они сильно погрызены, давно лежат, все сгнило, даже ПОРЯДОК не подсказывает, чьи они. Не любит он древности, которые прошли через чей-то желудок. Может, это как раз то, что осталось от старого хозяина.

— Наверное, они удивились, когда увидели тсурра днем, — сказал Бяка.

— Еще как удивились. И удивились неприятно. Видимо, тсурр убил их всех. Кого-то на месте сожрал, кого-то притащил в логово. При этом часть камней могла потеряться, пока он тащил тело. Или камни просто остались на том месте, где напал. Повезло, что сумка такая крепкая, паразиты не смогли с ней ничего сделать. От мешков с итисом вообще ничего не осталось. Теперь ты понял, что можно обыскать всю пещеру и разломать все трещины, но больше ничего не найти?

— Но ты это точно знать не можешь, — продолжал петь свою песню Бяка.

— Да, точно знать не могу. Зато я знаю, что у нас нет инструментов и времени. Похоже, это место пользуется популярностью, раз тсурры успевают на нем меняться быстрее, чем это узнают люди, составившие карту. Раз так, долго задерживаться здесь нельзя. Кстати, насчет этих людей. Ты их, случайно, не знаешь? Может, они из фактории?

Бяка покачал головой:

— Никто из наших не станет связываться с итисом. Если Эш узнает, шкуру на квадратики пустит. А он точно узнает, он умеет такое узнавать. И алые гранаты у нас редко добывают, и только в реке. А ты говоришь, эти люди шли откуда-то, чтобы выйти к реке здесь. И про старую шахту не понял. Я вообще не понимаю, откуда они появились, если не с реки. С севера, что ли?

— Да, они с севера пришли, — подтвердил я. — Точнее, с северо-запада. Сложным маршрутом двигались. Должно быть, обходили опасные территории, вон какие зигзаги у линии маршрута. А сам маршрут начинается от шахты «Кровавый глаз». Наверное, именно о ней идет речь в письме.

Бяка на последних словах дернулся:

— Ты не обманываешь?!

— Зачем мне тебе врать?

— Мне все врут. Все всем врут.

— Но не я. Ты что-то про эту шахту знаешь?

— Да про нее все знают. Ходят слухи, что она где-то на севере. И на ней дикие добывают много всякого дорогого.

— Что за дикие? — удивился я странному названию.

— Ну, это всякие старатели дикие, хищники, нарушители закона, поганцы южные, нелегалы. Как только их не обзывают. Те, кто приходит в земли Пятиугольника и добывает на них или рядом всякое. Руды, специи, камни, полезных животных. Итис тоже они рвут. Приходят тайком и уходят тайком. Здесь так нельзя делать, здесь земля «Трех топоров». Если что-то нашел, отдаешь гильдии и получаешь свою долю. Сам продавать не можешь. Кто так продает сам, тот вор. За воровство того, что принадлежит «Топорам», Эш имеет право калечить или казнить на месте любого. И он это много раз делал.

Дополнительные объяснения мне не потребовались. Все ясно: гильдия — это концессионер с единоличным правом добычи ресурсов на территории концессии. Все, кто пытается здесь работать самостоятельно, без дозволения, с точки зрения «Трех топоров», или «Трех семерок», являются преступниками. И так как судебные вопросы решаются запросто на месте, а держать преступников в тюрьмах торговцам неинтересно, с нарушителями не церемонятся.