Уклонист его величества - Юрий Соколов Страница 21

— У вендиго слух и нюх как у животных, — сказал Креппер. — Застать их врасплох нелегко. Но зато они и ведут себя как животные: дозоров вокруг стоянок не выставляют, ловушек не устраивают. А на самих стоянках воняет так, что с какой стороны ни подходи, хоть по ветру, хоть против, твари ничего не учуют. Следует только тишину соблюдать, и тут уж держите себя строго. Кто на сухую ветку наступит или чихнет — отведает в замке кнутов, если жив останется. Ничего не бойтесь: людоедов по донесениям разведчиков всего сотни полторы. На пару минут доброй рубки. Хочу успокоить особо чувствительных — стоянка обычная, кочевая, не стойбище. Малолетних упырят не увидите. А вообще за милосердие к вендиго, пусть хоть к детям, тоже полагается порка. Да и сами вы должны понимать, что людоед по колено ростом все равно людоед, и с удовольствием перегрызет вам глотку, только волю ему дайте.

Мы перешли реку вброд и двинулись лесом. Креппер знал дорогу лишь по описаниям, однако вел нас уверенно. А вскоре мы и вовсе выбрались на протоптанный вендиго след — они возвращались к стоянке врассыпную, но все равно довольно тесно, поскольку шли в одном направлении. То тут, то там я замечал отпечатки босых ног на земле, примятую траву, сломанные ветки.

— Прут как коровы на водопой, — сказал я Меченому. — Даже я их нашел бы, а я не следопыт. Почему их только сейчас обнаружили, если на деревни они нападают давно?

— Все хорошие разведчики на войне, — ответил каторжник. — Или выслеживают парней вроде меня. Серьезные охотники на нечисть охотятся на серьезную нечисть. А к баронам и герцогу норовит наняться кабацкое отребье, которому только бы пить да жрать, а потом свалить, пока не выпороли и не повесили. Настоящий разведчик — это ж не просто тот, кто по следам пройти способен. Он еще не боится тех, кто следы оставил. А трактирная пьянь как раз боится. Даже вендиго. Порубить их десятка два при встрече — ловкость, силу и храбрость иметь надо; от остальных скрыться — сноровку и умение немалое. Я-то с ними встречался, знаю. А кто не встречался, пусть и смельчаком окажется, может погибнуть.

Разговаривая и глядя по сторонам, я не забывал и под ноги смотреть, заранее строго следуя указанию Креппера, и вскоре получил навык бесшумного передвижения с прогрессом в три процента. Пока до стоянки дойдем, глядишь, до пяти догоню. Чингачгуком мне сегодня не стать, но чего-то достигну.

При каждом шорохе в окружающих зарослях у меня по спине пробегал морозец. Предстояло реальное сражение с кровопролитием, смертоубийствами и моей собственной возможной смертью. Неиллюзорная опасность казалась еще страшнее из-за самого места, где предстояло с ней встретиться. Гинкмарские леса имели дурную славу всегда, а за время войны ее безмерно преумножили. Да и не знай я про это — хватило бы того, что видели глаза и слышали уши. С ветвей столетних деревьев свисали плети лишайников, неприятными голосами покрикивали невидимые птицы. Вроде, кустов и травы немного, далеко видно, но от этого еще хуже: кажется, что тебя уже заметили прячущиеся за разбросанными там и сям валунами и корягами злобные монстры, и вот-вот набросятся. Время близко к полудню, а в чаще словно раннее утро или поздний вечер: промеж стволов висит сероватый сумрак, усугубленный легким туманом, и от него все вокруг тоже кажется серым, как в старом фильме, снятом до изобретения цветной пленки.

Для храбрости я то и дело прихлебывал вина из баклажки — почти с той же частотой, что и сотник. Опьянеть не боялся: свою норму знаю отлично, крепость оргойского вина оценить успел. И вот мой нос уловил запах всех оттенков мертвечины — от той, что протухла месяц назад, до протухшей только что. Терзающий вендиго неутолимый голод имеет интересный побочный эффект — каннибалы любят есть, но доедать не любят.

Креппер остановил отряд и провел последний инструктаж, используя не столько слова, сколько мимику и жестикуляцию. Удивительно, но я все понял. Нам надо разойтись в стороны, окружить стоянку цепью, а затем медленно сжимать кольцо, пока кого-нибудь из нас не заметят. Что мы сразу поймем по воплям людоедов. Дальше — бросаемся в атаку, и боги нам в помощь.

Повернувшись к ребятам, я в манере Креппера обрисовал им свое виденье предстоящего. Когда развернемся после обходного маневра и двинем вперед, Хеджай и Скип должны быть в центре нашей маленькой цепочки. Пент и Друвайер — по бокам от них, пусть прикрывают самых мощных бойцов децимы. Мы с Меченым будем на флангах следить, чтобы не построить дырок между нашей децимой и соседними, и не дадим вендиго зайти нам в тыл. А кроме того, так мы сможем присматривать за Пентом и Друвайером, и в случае чего придем им на выручку.

Закончив, я посмотрел на Меченого. Тот одобрительно кивнул. Хеджай кивнул тоже, что обнадежило меня еще больше и укрепило ЧСВ.

«Вы заслужили уважение незнакомого опытного воина. Он высоко оценил ваши способности и проникся доверием. Награда за достижение: +1 к репутации».

«Получен общий навык командования и тактического планирования. Прогресс 0,1 %».

«Получен навык командования децимой. Прогресс 2 %».

Вот-вот, а там и в стратеги, глядишь, попаду, как посулил Креппер. И обязательно в великие. Всего-то осталось мне до верхней планки 99,9 %. Мелочь.

Первая децима начала растягиваться по дуге влево, седьмая — тем же манером вправо. У них самая сложная задача: сойтись в одной точке не видя друг друга… Креппер засопел, сорвался с места и обогнал седьмую дециму — наверно, не очень доверял ее старшине. Двигался он удивительно легко для своих габаритов и количества выпитого с утра вина.

Подождав, когда последний рекрут шестой децимы отойдет достаточно далеко, я пошел за ним. Обернулся, махнул рукой Пенту, предлагая следовать за собой, и пошел дальше. Идеальную дистанцию между бойцами в цепи мы соблюсти не надеялись, так как видимость в лесу не везде одинаковая, а нас самих было слишком мало, чтобы окружить вендиго не теряя друг друга из виду. На последнем этапе отряд станет чертовски уязвим — однако избежать этого не представлялось возможным. Авантюра, проклятая авантюра! Вздумай любой из людоедов побродить по лесу, он почти наверняка с кем-то столкнется. Впрочем, Креппер уверял, что ничего непоправимого не случится: остальные людоеды побегут на крики соплеменника, и мы должны сделать то же самое. Окружим их в другом месте — вот и все. Вендиго не станут спасаться бегством — они всегда только нападают. Главное, чтобы они не окружили нас.

Изредка со стоянки доносились гортанные возгласы. Людоеды переговаривались друг с другом — весьма лаконично. Учитывая их предполагаемое число, поболтать они не любители. Должно быть, считают, что лучше жевать, чем говорить.

Минут через сорок далеко впереди закаркал ворон. То есть карканье послышалось не впервые, воронья по соседству с вендиго хватало. Но эта «птичка» подала голос условленным сигналом: трижды, еще раз трижды и дважды — Креппер сообщал, что встретился со старшиной первой децимы. Сам я к этому времени уже не видел ни рекрута, за которым шел, ни Пента, и где они, знал лишь приблизительно. Повернувшись на девяносто градусов, я двинулся в сторону стоянки, и вскоре заметил обоих: рекрут из шестой крался по чаще четко справа, а Пент немного поотстал. Всеми силами заставляя себя не торопиться — Креппер прямо приказал: не торопиться! — я продолжал идти, стараясь использовать любые подходящие укрытия. От дерева к дереву, от валуна к валуну…