Выживания не гарантирую - Андрей Лазарчук Страница 20
Выживания не гарантирую - Андрей Лазарчук читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
– Дня три понадобится, – Феликс почесал в затылке. – Это все?
– Нет, старина, нет. Это половина. Слушай: сегодня ночью меня пытались убить. На Дмитровском шоссе, метрах в четырехстах от переезда через Питерскую железку. Тягач «Элефант» – сзади – в стоящую легковую. Успели выскочить. Был я там с Валерием Кононыхиным…
– Которого сегодня?..
– Да, Феликс. Я думаю, это были те же самые люди.
– И что ты хочешь узнать?
– Дело в том, что мы ждали там его человека. Человек не пришел, а через двадцать минут появился этот самый грузовик…
– Тягач.
– Тягач. Предположим, этот человек выложил все, что знал, сразу, в первую же минуту. Но надо же сориентироваться, решить, что делать, достать где-то тягач…
– Понял, – сказал Феликс. – Откуда шел тягач? Со стороны центра?
– Да. Развернулся и ушел туда же.
– Ага… А откуда должен был появиться человек?
– Не знаю.
– Кто он хоть такой?
– Тоже не знаю. Он должен был принести какие-то документы.
– Понятно, что не бутерброды… Ладно, посиди, полистай вон журналы, я попробую что-нибудь сообразить.
Я автоматически взял журналы – и отключился. Умный многоопытный организм не упустил возможности урвать кусочек сна. Иногда в такие вот «сонные хавы» – хавом у нас называется брикетик пищевого концентрата, размерами с ириску и по вкусу напоминающий ореховый жмых; схавал две таких ириски, запил водой – и сыт, – так вот иногда я успеваю посмотреть целый кинороман, почище «Унесенных ветром» или «Берега Новой Надежды». Но на этот раз мне приснилось всего лишь, что я упал – мордой об асфальт. Вздрогнул и проснулся. Феликс смотрел на меня. Глаза у него были, как у совы.
– А я как раз думал, будить тебя или нет, – сказал он.
– Можно не будить, – сказал я.
– Значит, слушай меня. Если учесть все возможные потери времени, и если не считать, что тягач стоял с работающим мотором и шофером в кабине, то единственное место, откуда он мог выехать, это гараж Скварыгина в Бутырском хуторе. Вот, я его пометил на карте. Все другие варианты требуют чрезмерных натяжек. Хотя… я не говорю, что они невозможны в принципе. Но фирма Скварыгина пользуется очень дурной славой. Известно, например, что они помогают избавляться от трупов. Вот, если желаешь, их досье, – он протянул мне кассету. – Только верни потом, я не снимал копии.
– Верну. Спасибо, Феликс.
Я встал, достал конверт с деньгами.
– Здесь пять. Аванс. И – между нами, ладно? – фирма оплатит любой твой счет. Любой. Можешь не стесняться.
– Спасибо, что сказал. Где тебя можно найти?
– Вещи лежат на турбазе «Тушино-Центр».
– Ясно. Тогда связывайся сам.
– И еще, Феликс, на всякий случай… Вдруг я не приду сам и никто не придет с моим паролем – помнишь его? – то переправь информацию, которую добудешь, в наше посольство – военно-воздушному атташе. Это будет, наверное, непросто сделать…
– Вряд ли у меня возникнет желание это делать. Я играю по правилам, а в этих правилах сказано, что я только добываю информацию, а дальнейшее использование ее – не мое дело. А ты хочешь, чтобы я эти правила нарушил…
– За отдельную плату, Феликс. Ты можешь обеспечить себя, детей и внуков. Подумай.
– Я подумаю. Хорошо. Я подумаю. Но не обещаю. Ты меня понимаешь?
8.06. 17 час.
Турбаза «Тушино-Центр».
Валечка сидела на полу в углу, вялая, как тряпичная кукла, и смотрела куда-то мимо нас всех. Панин налил ей стакан молока, дал выпить. Валечка пила жадно, молоко текло по подбородку. Еще? Она кивнула. Панин налил еще. Во-от, протянула, наконец, Валечка, полегча-ало…
– Можно работать? – спросил я.
– Валяйте, – кивнула Валечка, – я отсюда посмотрю.
– Ну, смотри, – сказал я.
– А чего так двусмысленно? – обиделась Валечка. – У меня как в аптеке.
– Я с вас смеюсь.
– Смейся, смейся… сейчас посмотрим, как ты сам…
Грузин Тенгиз сидел на стуле, выпрямив спину и сложив на коленях руки. Кисти рук были узкие, пальцы тонкие – руки человека, видевшего лопату только в кино. На лице блуждала неопределенная улыбка, глаза смотрели ясно, только левый глаз был красноват, будто соринка попала, а из внешнего уголка к виску шел тонкий, чуть толще волоса, черный проводок; на виске проводок скрывался под квадратиком лейкопластыря. Из-под пластыря выходил провод потолще, Валечка подшила его к коже возле уха, а дальше он тянулся к пульту у меня в руке. Все было готово. Я медлил – не знаю, почему. Где-то врем? Вряд ли. Все просчитано еще дома. Все просчитано…
– Давай, – сказал я Панину.
Панин включил ББГ. На экране появилась дорога, ведущая от турбазы. Въезд на Волоколамское шоссе… по шоссе, переезд, мост за переездом, начинается Щукино: белые дома уступами, чем дальше, тем выше, красиво, особенно издали… комплекс «Цайтальтер»… начало Питерской, первые армейские посты, танки на обочинах… аэропорт имени Туполева, взлетает вертолет, флаги, огромные, как футбольные поля… танки на разделительных газонах, солдаты лежат на траве… «Спортвельт»… начинается Тверская, шлагбаумы подняты, пулеметные гнезда, панцервагены… Пушкинская, съезжаем в туннель, направо-направо-направо – выезжаем на Страстной, дальше, дальше – Петровский, до Неглинной, по Неглинной до Охотного ряда, налево – и вот оно, гепо, черный слепой зеркальный фасад, минуем «Детский мир», по Большой Лубянке, вот они, ворота – в ворота! Пока все это крутилось на экране, я понемногу усилил ток, и в тот момент, когда ворота бросились на нас, дал максимум. Мальчик издал горловой звук, на лице его проступили красные пятна, рот приоткрылся, глаза смотрели внутрь. Еще, еще, задыхаясь, шептал он. Неземное блаженство. Разумеется, еще. И не один раз. На экране вновь возникла дорога, идущая от турбазы, вновь мы выехали на шоссе – все повторилось, только в решающий момент я подержал кнопку нажатой секунд десять. Его буквально скрутило винтом. Еще, еще, пожалуйста, еще! Мы прокатились пять раз. Шел уже восьмой час вечера. Случается, что в десять Шонеберг уже выходит из кабинета.
– Все, парни, – сказал я. – Пошли. Время не ждет.
– Пойдем, Тенгиз, – сказал Панин. – Сейчас мы переберемся в другое место и там еще поиграем.
Мы слегка замаскировали мальчика: сбрили ему усы, нацепили черные очки. Вместо приметной бело-желтой курточки, в которой он пошел с нашими девочками, взяли для него полицейский мундир. Был у нас еще стилизованный под полицейский шлем шлем-ликвидатор, его Панин нес в сумке. Втроем мы сели в «зоннабенд», поехали в лесопарк. Там, на хитрой полянке, нас ждал Гера в «хейнкеле», уже полностью переоборудованном в полицейский автомобиль: с мигалкой, сиреной и прожекторами. Гера был в бело-желтой курточке и при кавказских усах – вылитый наш Тенгиз. Настоящего Тенгиза переодели в мундир, нахлобучили на голову шлем. Панин подтолкнул его: ну, давай. Тенгиз сел, Гера пристегнул его ремнем, подключил шлем к взрывателю. Тенгиз учащенно дышал, руки нетерпеливо ерзали по рулю. Вперед, сказал я. Тенгиз захлопнул дверцу и с места рванул так, что завизжали покрышки. Наверное, он не привык водить такие мощные машины. За уносящимся «хейнкелем» потянулась тонкая леска. Вот она напряглась и опала. Теперь чека выдернута, цепь замкнута. «Хейнкель» уносил в своем салоне двести пятьдесят килограммов «МЦ» – сила взрыва их равна силе взрыва трех тонн тротила. Гера вылепил из «МЦ» корыто с толстыми стенками; взрывная волна пойдет вперед и вверх и, по расчетам, достигнет кабинета Шонеберга ослабленной не более чем наполовину. Взрывателя три: инерционный, деформационный в фаре, радиовзрыватель. Где-то неподалеку от цели болтается Командор с передатчиком; его страхует Саша, сидя в кафе на третьем этаже «Детского мира».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии