Ящик Пандоры - Фрэнк Герберт Страница 20

Как мастер учится использовать свои инструменты, ты можешь научиться использовать людей, чтобы они исполняли твою волю. Но когда ты можешь создать особенного человека для достижения конкретной цели, твоя власть увеличивается многократно.

Морган Оукс, «Дневники».

Легата Хэмилл знала, что когда-нибудь нижсторона станет домом для всех корабельников. И все равно не любила, когда Оукс отправлял ее туда в качестве инспектора. Конечно, это давало ей возможность ощутить собственную власть – тут сомнений не было. Служебный пропуск позволял Легате проходить всюду – порой хватало одного взгляда, брошенного охраннику. Она была правой рукой Моргана Оукса. Легата знала, кого видят эти громилы – невысокую, белокожую, женственно пышную брюнетку. Женщину, которой похоть босса дарит власть и опасную силу.

И каждая проверка, с которой Оукс отправлял ее на нижсторону, порождала все большее напряжение.

Сейчас он послал ее в Первую лабораторию Колонии. И вся поездка должна быть записана на головидео, чтобы Оукс мог на досуге внимательно во всем разобраться.

– Проникни туда, – приказал босс, и слова эти в его устах звучали почти непристойно.

Легата никогда не бывала в Первой – одно это могло бы подстегнуть ее любопытство. Льюис держал там своего верного прихлебателя – Сая Мердока; с ним Легате и предстояло встретиться. Обычно Льюиса можно было найти среди блестящих пластальных стен лаборатории за тройными дверями шлюза. Но не сегодня. «С Льюисом связаться невозможно» – странная какая формулировка. Неудивительно, что Оукс встревожен.

– Выясни, куда он подевался и чем занят!

Когда челнок коснулся поверхности Пандоры, в небе стояли оба солнца – значит, вспышек следовало опасаться больше обычного. Из посадочного комплекса Легату спешно провели в сервок, который довез ее до выхода из туннеля. Работники-колонисты были торопливы и нервны – ходили слухи об очередных стычках с многочисленными демонами Пандоры на периметре.

Легату передернуло. При одной мысли о кровожадных тварях, населявших бесплодные земли за периметром Колонии, ее начинало трясти.

Мердок встретил ее в ярко освещенном, полном народа зале за последним люком, отделявшим лабораторию от входного туннеля. То был крепко сложенный, светлокожий и голубоглазый мужчина. Русые волосы его были коротко острижены, ногти коротких толстых пальцев – ровны и чисты, щеки – всегда гладко выскоблены.

– Что на сей раз? – поинтересовался он.

Легате нравилась его манеры. Вопрос следовало понимать так: «Мы здесь и так заняты, что еще Оуксу от нас потребовалось?»

Хорошо же. Она тоже может быть резкой.

– Где Льюис?

Мердок оглянулся, словно кто-то мог подслушать их. Но простых работников поблизости не было.

– В Редуте.

– Почему он не отвечает на вызовы?

– Не знаю.

– Когда прервалась связь?

– Он послал аварийный код. Все транспорты – задержать. Посадка вблизи Редута запрещена до дальнейших распоряжений.

Легата задумалась. Авария? Что же могло случиться там, за морем?

– Почему об этом не сообщили доктору Оуксу?

– Код требовал абсолютной секретности.

Это Легата могла понять. Доверить сообщение подобной важности обычной радиосвязи между Кораблем и Колонией было невозможно. Но авария случилась двое полных пандоранских суток назад. Легата чувствовала, что в последнем шифрованном послании Льюиса был скрыт еще один запрет – собственным подручным. Пытаться доказать это бессмысленно, но посланница была уверена, что так оно и есть.

– Вы не пытались пролететь над Редутом?

– Нет.

Значит, запрет распространяется и на воздушное пространство. Плохо… совсем плохо. Что же, придется перейти к настоящему ее заданию.

– Я прибыла, чтобы проинспектировать лаборатории.

– Знаю.

Все время разговора Мердок пристально разглядывал свою собеседницу. Приказ босса был недвусмысленно прост – она может заглядывать куда захочет, кроме Комнаты ужасов. Время для этого придет позже… как приходило оно для всех работников. Красотка, этакая карманная Венера с кукольным личиком и изумрудными глазами. Но в ее головке, судя по всему, прячутся первоклассные мозги.

– Если знаете, тогда пошли, – приказала Легата.

– Сюда.

Мердок повел ее по узкому проходу между рядами чанов, где зрели первичные клономатки, в отдел микрообработки.

Поначалу интерес Легаты к работе в лабораториях был сугубо умозрительным. Она понимала это сама, и знание это ее успокаивало. В какой-то момент – они как раз проходили сквозь строй клономаток особого назначения – Мердок взял ее за руку, вдохновенно повествуя о методиках и приборах. Легата не отстранилась. Прикосновение его было медицински холодным, а может, и вовсе непреднамеренным. Ничего плотского в нем не было точно.

Но Легата знала Первую лабораторию, как немногие другие, быть может, не хуже самого Льюиса… и ей еще никогда не приказывали забираться так глубоко в ее чрево.

– …Но с этим я согласился, – говорил Мердок.

Начало фразы Легата упустила, разглядывая недоразвитый, непропорциональный эмбрион, плывший за стеной из хрустального плаза.

– Согласились с чем? – Она глянула на своего провожатого. – Простите, я… тут все так интересно.

– Километры пластали, баки и трубы, псевдотела и псевдомысли… – Мердок раздраженно взмахнул рукой.

Легата сообразила, что у Мердока началась фаза маниакального возбуждения, и ей вдруг расхотелось задавать вопросы о странном плоде, колыхавшемся за плазовой стеной.

– Так с чем вы согласились? – спросила она.

– Мы здесь порождаем людей. Здесь мы зачинаем их, растим в утробах, извлекаем на свет, кое-кого отправляем на борт учиться… Вам не кажется странным, что на нижсторону не допускаются природнорожденные?

– Корабль решает не без причины, а ради блага…

– …Всех корабельников, я знаю. Это я слышу не реже вашего. Но так решил не Корабль. Еще никто не нашел – даже вы, лучший наш поисковик, как я слышал, – в записях приказа Корабля, чтобы все роды происходили на борту. Никто и нигде.

Легата, сама не зная как, вдруг поняла, что он повторяет речь Льюиса. Дословно. Мердок так никогда не говорил. Зачем ей слышать это? Или Оукс задумал разделаться с корабельными акушерами, с наталями?