Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО - Владислав Морозов Страница 20

Как поведут себя эти хреновины в случае реальной войны он, разумеется, не знал, как не знали этого и здешние специалисты-вооруженцы. Ни у кого не было ни опыта их реального сброса, ни способов объективного контроля – последние учения, где кидали реальные тактические ядерные заряды, состоялись еще в 1960-е годы, а их итоги были благополучно засекречены и забыты, а сейчас, после всех ограничительных международных договоров, вообще можно было проводить только подземные ядерные взрывы, которые ровно ничего и никому не облегчали в плане осмысления способов и последствий применения тактических «спецбоеприпасов». Вообще подполковник Уитакер в свое время пришел в тихий ужас, изучив соответствующие инструкции и четко осознав, что, по идее, любому пилоту «Фантома» из его эскадрильи ничего не стоит нажать кнопку «сброс» и скинуть эти самые треклятые шесть десятков килотонн куда попало. И ведь оно, мать его, сработает – это же вполне себе простая авиабомба, только, увы, с непростой начинкой.

То есть для этого самого сброса они, конечно, должны были получить соответствующую кодированную команду, но всех этих, столь характерных для «стратегов», показываемых в фильмах и описанных в разных глупых книжках «ключей» и цифровых кодов, которые надо по команде доставать из сейфа и предварительно куда-то вводить, здесь и в помине не было.

В тактической авиации все всегда было гораздо проще, и это нервировало подполковника больше всего. Он, кстати, подозревал, что и в стратегических силах США не все так гладко, как порой говорят, и все эти «дополнительные уровни защиты» рассчитаны больше на озабоченных гонкой вооружений и нераспространением ядерного оружия гражданских дураков из Конгресса или средств массовой информации.

– А здесь что – ждут войны? – спросил Симондс каким-то уже совсем не своим голосом.

– Боже упаси, парни. Пока нет, но ведь все может быть… Карту района изучили?

– Так точно, сэр.

– Тогда имейте в виду, что здесь надо все время смотреть в оба. Надо четко понимать, что сейчас вы не в Техасе и по соседству с вами находится отнюдь не Мексика, где тамошние придурки даже и не заметят, если вы вдруг невзначай зайдете в их воздушное пространство. Тут все настолько рядом, что ухо надо постоянно держать востро. До красной Германии меньше сотни миль и до Швеции примерно столько же. И там и там нас очень не любят и по любому поводу объявляют боевую тревогу, поднимая дежурные истребители. Поэтому лететь надо строго по кромке территориальных вод…

– А если…

– Никаких «если», сынки. Раз вас прислали сюда, значит, вы считаетесь достаточно хорошо подготовленными пилотами. Притом что невыполнимых задач вам здесь не ставят. И самое время доказать, что вам не зря деньги платят, раз уж вы находитесь на самом что ни на есть переднем крае борьбы с коммунистами. Да, пилоты пары «Уайлд Уизлов» майора Тэцлоффа, которая пойдет вместе с вами, ребята более опытные, поэтому держитесь их и в случае чего делайте, как они. Главное, как я уже сказал, строго придерживайтесь заданного курса, будьте все время на связи и держите ухо востро. Да, имейте в виду, здесь поблизости сейчас монтируют новейшую станцию РЭБ. Иногда ее ненадолго врубают в тестовом режиме, и из-за этого бывают небольшие проблемы со связью. Но вас это совершенно не должно пугать. Уяснили?

– Так точно, сэр!

В этот момент подошел давешний мастер-сержант, доложивший о полной готовности самолетов к вылету.

– Тогда по самолетам, парни, – приказал Уитакер.

Пилоты натянули на головы «горшки» гермошлемов и полезли в кабины. Техники расторопно убирали стремянки, потом закрылись фонари кабин, включились фары и БАНО, после чего пара «Фантомов» с мощным, все нарастающим ревущим свистом порулила на старт.

Провожавший их взглядом подполковник, как это ни странно, не знал, что еще сегодня утром ему был передан категорический приказ из Пентагона – отменить все патрульные полеты с подвешенными атомными бомбами. До особого распоряжения.

То, что он этого не услышал, было прискорбно, но, увы, не удивительно.

Причина была проста – уже пятый день, практически по соседству, между Ягелем и Прецем, испытывали и тестировали только что развернутую на северном побережье ФРГ новейшую станцию радиоэлектронной разведки и РЭБ. И именно из-за нее связь в последнее время становилась весьма нечеткой, а иногда и пропадала совсем, и ближняя и дальняя – КП переставал слышать экипажи в воздухе, а руководители полетов не могли доораться до летчиков. Порой глючили и бортовые РЛС. При этом чертовы рэбовцы имели скверную привычку включать свою аппаратуру неожиданно, в любое время суток, и абсолютно никого не предупреждать об этом.

Уитакер в этой связи совершено растерялся. Сначала он пожаловался на них по команде, и устно и в виде рапортов. Ему ответили, что обязательно примут меры, но вместо этого проблемы со связью продолжались. Наконец, позавчера разозленный бездействием начальства подполковник лично поехал на этот, если можно так выразиться, секретный объект. Что сказать – станция действительно впечатляла и размерами антенн, и количеством народа, который вокруг этих антенн работал. Но это только издали. Вблизи Уитакеру сначала пришлось потратить сорок минут на пререкания с военной полицией на въезде, словно он был не офицером в форме ВВС, а каким-нибудь местным перепившимся бюргером, лезущим в запретную зону. А потом, когда его впустили-таки на объект, подполковник потратил еще полчаса на разговор с донельзя надменным очкариком профессорского вида в форме майора войск связи, который никак не мог взять в толк, чего, собственно, этот человек из ВВС от него хочет. Уитакер даже повысил было голос на очкарика, но в этот момент в кабинет явился некий очень уверенный в себе мордастый тип в штатском, представившийся полковником военной разведки и заявивший, что ему глубоко плевать на эти наезды со стороны ВВС и прочих «сапогов», поскольку они тут делают важнейшее и наисекретнейшее (он именно так и сказал) государственное дело, подчиняясь непосредственно Вашингтону. Дескать, у них имеется свой, крайне плотный график разнообразных мероприятий по подготовке к этому самому «неизвестно чему», и он никому не позволит этот график нарушать. В общем, поговорили…

Уитакер уехал ни с чем, а вечером того же дня ему позвонили сначала из Бонна, а потом и из Брюсселя. Его не только не поняли, но даже наорали и приказали не соваться не в свое дело. Подполковнику даже не ответили на резонный вопрос – а как летать при таких-то затруднениях со связью? Точнее, даже не пытались ответить. Велели придерживаться утвержденных планов боевой подготовки, и все. А еще сослались на немцев из того же Ягеля, которые продолжали выполнять полеты и абсолютно ни на кого не жаловались. Начальству, конечно, виднее, но немцы-то летали здесь всегда, в любое время года и в любую погоду, и иногда вполне могли обойтись без связи и РЛС, определяясь по чисто визуальным ориентирам. А что делать ему с этими «комнатными орлами» из Нацгвардии, которые прибыли в ФРГ три дня назад, но тем не менее уже включены в общий план боевой подготовки? Оставалось только молиться и надеяться на лучшее.

Именно из-за очередного пробного включения аппаратуры этой станции шифрованная радиограмма об отмене полетов с атомными бомбами дошла до подполковника не полностью. То есть та часть, где говорилось о некотором снижении боевой готовности, была принята и расшифрована верно. Если бы радиограммы не было, сейчас в воздухе находилось бы вдвое больше самолетов. А вот окончание шифровки, где говорилось об отмене полетов со «спецподвесками» и необходимости сдать указанные «изделия» на склад, подчиненные подполковника просто не услышали, из-за тех самых чертовых помех. А посылать запросы с просьбой повторить радиограмму здесь было как-то не принято, и Уитакер не стал этого делать, поскольку счел, что все было понято и расшифровано правильно, а значит, оснований для запросов и уточнений у него не было. В конце концов, если связь временами и сбоила, то сбоила-то не просто так, а по делу. Зачем соваться куда не просят?