Темное пламя - Андрей Козлович Страница 20

Неделя ушла на подготовку и предварительные испытания аннигиляторов. Антиматерия, отделённая от нас тонкой гранью нуль–пространства, крайне редкий гость в нашем светлом мире Шакти. Впервые в истории предстояло применить её по целой планете. Никто и никогда не видел, как такая огромная масса — целая планета — отреагирует на антиматерию, и не было уверенности, что процесс аннигиляции не выйдет из–под контроля.

Решили применить её с высоты в сто пятьдесят километров узким, всё расширяющимся потоком, который при соприкосновении с поверхностью даёт проекцию в десять квадратных километров. К нужному квадрату шли на гравитационных двигателях. Рубиновая точка на экране прицеливания встала на цель. Мир Гром, чьи биотоки через мыслесенсор командовали главным компьютером звездолёта, отдал мысленный приказ.

Над поверхностью Луоны вспыхнуло ослепительное тёмно–синее пламя, наверное, превосходящее по чудовищности мифическое пламя ада. Мир её вечных сумерек впервые осветился ярчайшим светом и тут же погас. Если бы на Луоне была атмосфера, то удар сопровождался бы мощным грохотом, но всё происходило в кромешном безмолвии. Огромное облако пыли и газа взметнулось на высоту в несколько сотен километров, едва не задев стремительно набирающий скорость звездолёт. Однако всё было рассчитано, кроме того, облако не представляло опасности для корабля с включённой силовой защитой.

Когда облако, кроме его части, выброшенной в космическое пространство, осело (на планете, не имеющей атмосферы, это произошло быстро), звездолётчики увидели почти идеальный круг абсолютно ровной оплавленной поверхности.

— Да, — без улыбки пошутил Мир, — это хороший способ мгновенного строительства космодромов!

— Что бы там ни было, — жёстко сказала Эдна, — но у нас теперь есть куда посадить звездолёт, и мы убедились — аннигиляторы работают хорошо.

И посмотрела на Мира. Странный взгляд… В нём и невыносимая, немыслимая жестокость, столь неожиданная в Эдне, и та едва уловимая доля кокетства, какая и бывает самой неотразимой.

Огромный треугольник звездолёта, который, как и стрелоиды, по форме был похож на боевые самолёты Века Расщепления, мягко опустился на поверхность Луоны. Вся полнота власти перешла в руки Эдны. Она решила — первой высадится группа археологов, потому что только они имели реальный опыт боевого разминирования. Она сама и возглавила группу, хотя члены Совета воспротивились. Но Эдна сумела убедить их — без неё группа археологов, за много лет слившаяся в единый организм, рискует ещё больше, а без археологов дальнейшая работа становилась вообще сомнительной.

Группа Эдны стояла в шлюзе, готовясь к выходу. Раздался хлопок воздуха, сопровождавший разгерметизацию. Перед ними раскинулась Луона.

Десятикилометровую круглую площадку окружали невысокие горы. В чёрном небе огромный бело–голубой шар Ириды заливал ландшафт мягким светом. Ирида была ближе к Луоне, чем Земля к Луне, и её видимый диаметр превосходил диаметр Земли. Чуть в стороне кроваво–красным светом пылало солнце Луоны и Ириды — звезда Барнарда — Блуждающая. Красный карлик спектрального класса М5У, массой не более семнадцати процентов от массы Солнца. Самая удивительная звезда нашей области Галактики, временная спутница Солнца, проносящаяся мимо него со скоростью более ста километров в секунду, пришедшая из неведомых глубин космоса. Её видимый диаметр с Луоны был куда меньше видимого диаметра Ириды, а кроваво–красный свет казался светом смерти, символично падавшим жутковатыми бликами на мёртвую поверхность. «Солнечный луч в крови», — вспомнила Эдна где–то слышанное выражение. Затем в памяти всплыли слова Киплинга: «Сэр Грейвз взглянул назад и увидал в ночи звезды, замученной в аду, кровавые лучи». Эдна почувствовала, что фантасмагорический пейзаж погружает её в медитацию. Она позволила трансу овладеть собой, поражаясь пылающим символам. Звезда Барнарда действительно оказалась залитой кровью вестницей смерти. Чем глубже Эдна погружалась в транс, тем сильнее нарастало чувство тревоги, и вдруг, перейдя некую черту, тревога исчезла. Эдна вышла из транса с некоторым удивлением. И тут же поняла всё — да, звезда Барнарда — кровавая вестница, прошедшая ад, но она принесла свою весть вовремя.

Эдна всегда очень волновалась, вступая на поверхность нового мира, ведь до сих пор она не покидала Солнечной системы. И сейчас, оттолкнувшись, она с волнением опустилась на поверхность с высоты трёхэтажного дома. Гравитация была невелика, и трапы не использовали. Рядом опустились на грунт неразлучная Мидори и остальные спутники. Роботы СДФ выстроились у входного шлюза. Эдна посмотрела на чёрную, отливающую зеркальным блеском поверхность, сотворённую аннигиляторами. «Прости меня, прекрасная Луона, — подумала она, — за этот ожог! Ты знаешь, у меня не было другого выхода. Я пришла сюда для того, чтобы на твоём теле больше никогда не появлялись такие ожоги». И вдруг поняла — её чувства к этой маленькой серебряной планете похожи на чувства к родной сестре. Затем возникло удивительное ощущение того, что маленькая прекрасная планета поняла её, простила и приняла.

Через два дня были найдены ядерные устройства. Открытие входных шлюзов станции привело бы к взрыву, он выжег бы местность на сотни километров. Главная работа вновь пришлась на Эру Сон. Вначале решили извлечь бомбы и переправить в безопасное место. Но оказалось, что это неосуществимо, устройство самоликвидации встроено слишком органично. Поэтому, несмотря на риск, пришлось обезвредить ядерные устройства, разрушив в них детонаторы сверхмощным ультразвуком.

Обследовали также подсобные помещения вокруг станции, четыре из них оказались весьма не простыми — пусковыми установками системы противоракетной обороны. В каждой было по двадцать пять противоракет, рассчитанных на уничтожение ядерных боеголовок. Также имелись два мощных лазера, установленных с той же целью.

Станция оказалось такой, какой её описали звездолётчики девятой звёздной. Войдя внутрь, земляне увидели стены и пол из красивого серебристого пластика, хорошо сочетающегося с силиколлом. В центре зал собраний с прозрачным потолком. В зале, в светло–красных креслах, более сотни замороженных тел, идеально сохранившихся в космическом холоде. Последнее собрание было торжественным. Иридиане, как и люди Земли бы на их месте, ушли с честью. Свет Ириды и сейчас был ярче света звезды Барнарда, и казалось символичным, что именно родная планета, в момент прихода землян, дарит свет погибшим сынам и дочерям. Через прозрачный потолок хорошо просматривалось звёздное небо — прекрасное и равнодушное, звёзды продолжали дарить ушедшим иридианам свою красоту.

Эдна посмотрела в глаза сидевшего на возвышении председателя собрания, в них навсегда застыл ужас, и спросила у Сандры:

— Как ты думаешь, от чего они погибли?

— Думаю, мгновенно действующий яд, — ответила она, — они применили эвтаназию, когда поняли, что им вот–вот предстоит замёрзнуть.

— Сколько, на твой взгляд, станция работала после гибели Ириды?

— По загару могу сказать — каждый из них пробыл в космосе несколько лет.

Эдна прошла перед первым рядом иридиан, глядя в лица. Они почти не отличались от землян, за исключением синих и ультрамариновых волос и цвета глаз. Зрелые и молодые, женщины и мужчины, юноши и девушки. Глаза, открытые в течение двух веков, говорили — принять смерть им было нелегко. Впервые люди Земли были рядом пусть и с мёртвыми, но людьми другой инопланетной расы, и первая встреча была печальной. Экспедиция на планету смерти, откладываемая более ста лет, состоялась. Теперь навсегда в истории останется трагический первый контакт. Глядя в мёртвые глаза иридиан, Эдна ощущала что–то не совсем понятное. Что–то не так, но что именно, не удавалось уловить.