Озеро. Вас убивает Таймыр - Вадим Денисов Страница 20

Внезапно боковым зрением он заметил какое-то движение на северном мысу, отделяющем их бухту от соседней. Движение…

Движения в тундре бывают разные. Неожиданно выйдет из зарослей олень, отбившийся от стада, а то и лось, который временами заходит в эти края из эвенкийской тайги. С писком сорвется с места симпатичный лемминг. Бело-серый камень на берегу вдруг превратится в напуганного зайчишку. Выскочит из-за мыса, нервно вздрагивая на волне, давно некрашеная моторка одинокого рыбака-фанатика. Общеизвестный Хозяин тайги — господин Топтыгин неторопливо подойдет к речке попробовать себя в рыбалке. Коварная росомаха на мгновение покажется в тылу идущей группы, ожидая желанной ошибки до смерти уставших людей. В небе может появиться размытый след пассажирского самолета «Москва-Певек». В последнее время уже и американские, и китайские авиамаршруты, согласно новым контрактам Республики Таймыр, оставляют следы в голубом северном небе.

Так или иначе, все движения в тундре предсказуемы, а по вектору — горизонтальны.

Сержант заметил движение, которого не должно быть среди безлюдной красоты озера. Движение снизу-вверх. Моментально переведя бинокль чуть вправо, он к своему изумлению обнаружил, что из-за деревьев медленно поднимается длинный шест на растяжках с прикрепленной наверху странной веернотарельчатой конструкцией, которую он сразу определил как антенну направленного действия. И антенну мощную, крепкую, скорее всего — спутниковую, предназначенную для устойчивой и надежной связи. И не с соседним озером — с «материком».

Зрелище напомнило ему фрагмент из фильма «Лангольеры» по роману Кинга: на фоне вполне безмятежного лесного пейзажа вдруг начинают двигаться, как живые, неуместные здесь и потому чужие, техногенные конструкции.

Такой «фильм» требовал озвучивания, и Сержант его озвучил сакраментальным:

— Трахома…

До антенны, по дальномеру его «Минолты», было тысяча пятьдесят метров. И ничего не было слышно. Может быть, мыс своим лесистым холмом глушил звуки.

Посмотрев на вершину горы и вниз по склону Сержант увидел, что Игорь с пугающей быстротой спускается по расщелине, тем не менее стараясь обходить опасные участки — чтобы не вызвать камнепада и совершенно лишнего сейчас шума.

За несколько секунд Сержант испытал целую гамму чувств. Было чертовски обидно узнать, что пройденные по воде и суше немалые расстояния так и не избавили их от соседства с себе подобными. Было и мгновенное озарение, что таинственный вертолет летел-таки именно на Аян. Но самое главное — все его выращиваемые и лелеянные многие годы инстинкты, инстинкты человека, готового к развертыванию полномасштабных боевых действий в любой момент, помогли Сержанту с полной внутренней убежденностью, пока еще не объяснимой, осознать, что спокойная их жизнь подходит к концу и вскоре случится что-то нехорошее. Он молча положил бинокль на дно, тихо и спокойно сказал Квесту:

— Дима, быстро и без разговоров, давай жми к берегу. Полным ходом. Громко не разговаривай, вопросы потом. И постарайся не плескать веслами, я тебя умоляю.

— Что случилось?

Но Сержант продолжал пристально осматривать берег.

— Что там случилось-то, Сережа? — Квест не смог не переспросить, но уже скинул весла в воду и торопливо стал поправлять резиновые уключины.

— Ну чего ты там увидел?

— Соседи… И что-то мне не нравится. А что — не знаю… Игорь вон скачет по склону, как снежный баран. Давай греби. Зря мы вторую пару весел-то не взяли…

Андрей Донцов не любил огнестрельное оружие. Даже по молодости лет, когда он только начинал свою службу в органах, он не понимал коллег-сверстников, постоянно ноющих из-за того, что им еще не разрешено носить вожделенный «макаров». Даже работая в уголовном розыске, в «криминально сложном» городе Самара, старался не носить с собой боевой пистолет лишний раз, предпочитая ему газовый аналог. И уж тем более, никогда не вытаскивал его из оперативки без крайней необходимости. Хотя уж чего-чего, а оружия через его руки прошло немало. За время его нелегкой и неблагодарной службы старшим оперуполномоченным уголовного розыска бывало всякое. Плюс — несколько командировок в горячие точки.

После перевода в Норильск, куда затащила его первая, неудавшаяся и, по его тогдашнему мнению, последняя жена, оружие ему не пришлось применять ни разу. Норильск был не в пример спокойнее «материковских» городов, что всегда очень ценилось местными жителями.

А вот к холодному оружию, а именно — к ножам, Донцов испытывал давнюю и непреходящую любовь. Тут у них с Сержантом всегда было полное взаимопонимание. Дома у Андрея хранилась довольно обширная коллекция различных ножей, преимущественно скандинавского типа, развешанная по всей стене. Коллекцию эту он собирал много лет, причем далеко не всегда — законными способами. В походах носил с собой нож с хищной формой лезвия кизлярского типа, названный изготовителями почему-то «Викингом» — со светло-коричневой теплой рукоятью из наборной кожи. С этим «Викингом» был связан забавный эпизод. Когда Донцов привез его из очередной командировки на Кавказ, то долго рассказывал друзьям, какова твердость клинка по Роквеллу и как талантливый деревенский кузнец, потомственный кустарь-производитель, его создавал. Сержант все время рассказа крутивший дорогой (для Донцова) ножик в руках и внимательно его рассматривающий, до поры до времени молчал. Но когда воодушевленный Донцов дошел в рассказе до того места, как дед зарывал чудо-клинок в свежий навоз, чтобы подвергнуть его «природному азотированию», не выдержал:

— Путь неплохой, если бы он его еще и не вырыл…

Именно этим «Викингом» он сноровисто открывал банки с тушенкой, рассчитывая к моменту возвращения ребят сварить стандартный и всегда вкусный на свежем воздухе походный суп. Андрей работал и изредка посматривал на «Зодиак», с которого мужики мастерски ставили сеть — снасть, которая гарантированно даст им возможность спокойным вечерком запечь в фольге душистую рыбку и сделать желанный сугудай…

Открыв последнюю банку, Донцов сполоснул руки, встал и мощно, с хрустом потянулся. Раньше, в более молодые годы, его сильное тело постоянно требовало соответствующей нагрузки, и молодой опер много времени проводил в спортзалах — на тренажерах. Традиционно любимыми в ментовке околовосточными драками, правда, не увлекался. Андрей почему-то любил ручной мяч, про который сейчас практически забыли.

За последние годы сытый бывший милиционер разленился. И немножко распустился телом, позволив высококачественному жирку северного жителя закрыть когда-то весьма рельефные мышцы.

Вид гор на противоположной стороне озера впечатлял. Горный массив Камня — конечная цель их маршрута — громоздился на юго-востоке. Хотя Ковчег (явно «липовый» по твердому убеждению Донцова) находился с другой, невидимой отсюда стороны высоченных гор. До него от их лагеря было километров шестьдесят по прямой линии. Хотя, что такое «прямые линии» среди гор и озер? Так, геодезия…

Донцов смотрел на лодку, в которой Сержант, привстав на колени, разглядывал берег. Про себя профессионально подумал, что такой человек, как Сергей Майер, может стать чрезвычайно опасным для общества, если в один прекрасный день решит вдруг пойти по криминальному пути обустройства собственной жизни. Андрей неоднократно спорил с ним на эту тему, но оппонент уверенно отбивал все атаки противника. Майер даже придумал и обосновал собственную теорию «джигитизма», одним из постулатов которой являлась простая и известная истина: «Vis pasem — para bellum» — «Хочешь мира — готовься к войне».