Девять жизней - Майк Даймонд Страница 20

Приглушенные разговоры прервали его размышления. Магнус прислушался и вздрогнул, когда Реймир пинком распахнул дверь в покои.

– Ее милость… не хотела, чтобы вы видели ее в таком… – тихо и жалобно.

– Ты забываешься! Что на тебя нашло? Пошла прочь отсюда! – грубо и раздраженно.

– Не ругайся, – тихий шелест Фелиции.

– Что случилось? Ты что, духи разлила?

Магнус улыбнулся и едва не хихикнул. Он понял-таки, в чем дело. Во времена своей неспокойной юности он точно так же прятался от мужа, прижимая поношенные штаны к груди. В тот раз ему повезло, но страх быть пойманным преследовал его не одну ночь. И сейчас его скорее взволновала сама ситуация, нежели опасения быть обнаруженным.

– После завтрака у меня разболелся живот…

На этот раз Магнус хихикнул, но вовремя зажал себе рот. Объяснить пролитые духи собственным пердежом – это нечто. Ему стало смешно. Смешно от всего. От своего голого зада в паре шагов от лорда, от умелой лжи любовницы, от нелепости ситуации… Оставалось надеяться на свое хлипкое укрытие и неотложные дела Реймира. Играть в прятки до следующего утра советнику не улыбалось.

Внезапно в шкафу стало темнее. Обнаженная фигура лорда загородила солнечный свет, и Магнус вжался в стену, пытаясь спрятаться за цветастыми платьями. Конечно, его волосатый живот не получилось бы скрыть даже дюжиной нарядов, но инстинкт – штука сильная.

Лирой беззвучно смеялся, пытаясь наскоро придумать первую фразу для встречи. Что-нибудь вроде: «Ух ты, какая неожиданность!» – или: «Ну ничего себе! Какими судьбами?». Каждый новый вариант забавлял его еще сильнее.

А между тем время шло, но Реймир не спешил открывать дверцу и изливаться гневной тирадой. Вместо этого он просто оперся на шкаф и невидящим взором вперился в пол. Через мелкие дырочки в дверце Магнус увидел его набухший, подрагивающий член прямо напротив своей головы, и приступ бесконтрольного веселья накатил с новой силой. Пытаясь не выдать себя, он до боли стиснул лицо, плотно зажимая нос и рот. Слезы хлынули водопадом, задергались плечи, едва просохшие волосы снова взмокли от пота.

Подумать только, еще совсем недавно Магнус здоровался с ним, пожимал ему руку, обменивался любезными с виду, но едкими по своей сути фразами, превращая простой диалог в пикировку. Теперь же он мог запросто схватить лорда за яйца, даже не протягивая руку. Интересно, как бы тогда заверещал этот наглый сопляк? А его тонкий, кривой прибор! О боже, и Фелиции приходилось изображать страсть, принимая его в себя!

– Ну что, герой, так и будешь там стоять?

И Реймир отошел. Лирой шумно выдохнул, уткнувшись лицом в одно из платьев Фелиции, и тихо заржал, не в силах больше сдерживаться. Впрочем, он мог дать себе небольшое послабление. Через дырочки в дверце он не видел кровать, но ясно слышал, что на ней происходит.

Немного позже, когда его милость изволила кончить, Магнус почти успокоился. Он лишь тихо всхлипывал, вытирая влагу с лица бордовым подолом. От смеха онемели губы, болели затылок и живот, от неудобной позы затекли ноги. Лирой тихо бормотал молитвы, взывая о том, чтобы приступ смеха не повторился вновь.

– Сегодня было хорошо.

– Чушь.

– Может… еще разок?

– Я же не могу так сразу…

После этих слов Магнус едва не рассмеялся снова, но, услыхав свое имя, сумел побороть приступ и в первый раз за все время прислушался к разговору.

– Сколько раз повторять? Я не собираюсь договариваться с этим угрем! Ни при каких обстоятельствах… – и так далее, и так далее, и так далее.

Чем дольше говорил лорд, тем крепче Магнус уверялся в том, что никакие его ухищрения не приведут к положительному результату. Реймир был связан своим глупым спором и юношескими принципами. Если бы только удалось подслушать нечто подобное раньше… Что ж, значит, пришло время для первого аккорда финальной пьесы, которая покончит с лордом и его вездесущим псом раз и навсегда.

– Да приди ты в себя, наконец!

Грубо вырванный из собственных размышлений Магнус вздрогнул и посмотрел вверх. Фелиция стояла над ним, грозно уперев руки в бока.

– Одевайся и выметайся отсюда, пока сюда не занесло еще кого-нибудь.

Взволнованная, обнаженная – одно загляденье. Из-под аккуратно выщипанных бровей на него метали молнии зеленые глаза. Юная валькирия, нимфа, муза для поэтов… Магнус снова почувствовал жар, и даже оскорбления лорда не могли заглушить его.

– Сэр Лирой, я прошу вас выйти из моих покоев, – произнесла Фелиция, но в ее голосе не было прежней уверенности, а в глазах появился игривый блеск.

– Я так не думаю, – ехидно усмехнулся советник, отшвырнув свои вещи.

– Магнус, ну пожалуйста, – мольба девушки больше походила на призыв к действию. – Нас же могут заметить…

– Вот и отлично, никогда не пробовал при свидетелях.

6.

В «Распутницу» Магнус попал только под вечер, измотанный, но довольный собой. Из покоев Фелиции его вывела все та же Дана, достойно послужив ему глазами и ушами. Неподалеку от Крепости он отыскал своего охранника и тут же отослал его с ворохом поручений. Советник не сомневался, что его коллеги тут же заменят глашатая на великого и ужасного лорда Трамма, едва прознав о его возвращении. И если так удачно сложился день, то отчего же и вечер не завершить на громкой ноте? Лучшего времени просто не сыскать. А на закуску оставался Иворн Хонна. Лелея мысль о мирном исходе, Магнус до последнего момента терпел длинный нос городского сыщика и все его нелепые выходки. Теперь же…

– Скажем так, – произнес он, глядя на погасшие угли в камине, – если наш дорогой лорд находится под присмотром самого короля, то о тебе, хренов урод, не вспомнят уже через пару дней. Любопытно, как долго ты протянешь в компании моих старых приятелей?

Магнус устало опустился в глубокое кресло, лениво потянулся за пузатой бутылкой и замер. Вместо служебного перстня-печатки на указательном пальце левой руки остался только белый след незагорелой кожи.

– Твою ж мать… – тихо выругался он, ухватив сосуд за горлышко.

В ближайшую пару дней он не планировал встреч с Фелицией. Даже мимолетных. Теперь же следовало что-то придумать. Магнус снова выругался и сделал глоток. Самогон, чистый, как моча младенца, и крепкий, как удар Велфорда в челюсть, обжег глотку. Советник закашлялся, занюхал рукавом и блаженно откинулся на кожаную спинку. Лучше бы Фелиции спрятать безделушку подальше от посторонних глаз, а иначе кто знает, к чему все это может привести? Забавно, но Магнус даже не помнил, когда успел стянуть ее с пальца.

Боль в сердце наконец утихла. Нет, больше он никогда не станет принимать эту дрянь. Теперь уже нет. Отпала всякая необходимость. Но все же Магнусу было немного жаль лишаться столь безумных утех, на которые он не был способен даже в лучшие годы. Он поднялся, прошелся по кабинету, чеканя шаг, и выглянул в окно. На практически почерневшем небе отразились сполохи первых пожаров, пока еще робких и чадящих.