Демонические игры - Данияр Сугралинов Страница 20

– Ангелы приветствуют призванных! – человек и андроид обошли сцену по кругу.

– Ну что, народ! – вскричала Дениза. – Готовы показать все, на что способны, на Демонических играх?

– ДА! – взревела толпа.

– Не слышу! – завопил Брэд.

Красавица Ана вскочила и завизжала:

– Я люблю тебя, Брэд Питт-66!

Збигнев насупился, уничтожая андроида взглядом:

– Железка!

Около часа шла шоу-программа. Люди ели, пили, радостно встречали выступающих звезд. Нас приветствовали известные певцы и музыкальные группы, стенд-ап комики и великие чемпионы Игр прошлого…

Я без аппетита съел рыбу, все же отдав должное искусству поваров, поковырялся ложечкой в десерте, и в этот момент ощутил чей-то взгляд, огляделся. Иен махал мне со второго уровня. Он указал на меня, потом на дверь справа. Кивнув, я прошел туда и очутился в комнате для курения. Безлюдной, не считая робота-уборщика.

Иен появился минутой позже. Широко раскинув руки, он подошел, обнял и похлопал меня по спине:

– Ну, наконец-то, Алекс! После пресс-конференции было слишком много глаз, а здесь… Рад познакомиться с тобой в жизни! Здесь ты, если можно так сказать, куда настоящей!

– Взаимно, мистер Митчелл. Вы тоже немного не такой, как в вирте.

Митчелл отпустил меня, хмыкнул, провел ладонью по чистому подбородку:

– Да, без бороды непривычно, но я… привыкаю. Присядем? – Он указал на кожаный диван.

Я сел, Иен пристроился рядом и стал обрезать сигару. Глядя на нее, он тихо сказал:

– Друзья твои сильно негодуют. Эдвард сообщил, что, если бы мог, выкинул бы тех двоих, цитирую, «на хрен из клана». Ханг пообещал, что «лично придушит гада». Я придержал интервью. Мы с Кларком считаем, тебе нужно разыграть карту одиночки. Привлечешь этим часть сочувствующих.

– Понял. Спасибо, мистер Митчелл. Хоть что-то хорошее.

– Удачи, Алекс! – Иен раскурил сигару и пыхнул облачком дыма. – Дашь блиц-интервью?

– Без проблем.

– Отлично! Готов?

– Да.

Глаз Иена замерцал красным, показывая, что он начал запись.

– Как ощущения в целом? Нравится церемония?

Я пожал плечами:

– Все очень здорово. Мой друг Арон Квон – фанат Денизы. Если она услышит мои слова, хочу передать ей от Арона большой привет. Дениза, он твой фанат и мечтает с тобой познакомиться!

– Я передам Денизе, – улыбнулся Иен. – А что насчет тебя? Хотел бы и ты с ней познакомиться?

– Мы знакомы, она награждала нашу команду на Арене.

– И все же. Она тебе нравится?

– Глупо отрицать ее красоту, мистер Митчелл, но мое сердце принадлежит другой… Нет, нет, нет, никаких имен.

– Хотя бы намекни. В ее имени есть буква «и»?

– Э… Ну ладно, скажу. Да. Но больше ни слова!

– Хорошо, – Иен мне подмигнул, решив, что догадался. – Думаю, зрители и читатели поймут, почему ты скрываешь имя счастливой избранницы. Алекс, я знаю, что последние полгода перевернули твою жизнь. Представляя огромные числа на твоем банковском счету, люди часто забывают, что ты всего лишь школьник. Ты узнал и увидел много нового. Скажи, что тебя больше всего поразило? Открывшиеся возможности? Внимание прессы? – Иен улыбнулся. – Или девочек?

– Казни.

– Что?

– Трансляции казней. Дома всегда следили за тем, что мне смотреть, на все каналы поставлен родительский контроль. Так что об онлайн-казнях я узнал лишь недавно.

– Ага, понял. И что же тебя удивило?

– Несправедливость.

– Но постой, разве не прекрасно, что приговор выносит общество, а не какой-нибудь продажный судья или присяжные, которым заморочил голову адвокат?

– Да, наверное, круто, что не один человек решает, жить подсудимому или нет, и даже не несколько присяжных, а все граждане. Ну, или могут решить, потому что вряд ли в голосованиях участвует каждый. Но даже если бы высказались все, было бы это справедливо? Зрители знают лишь то, что им сообщили, даже не догадываясь о том, что за человек подсудимый…

– Алекс, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь… – Иен был в замешательстве.

– Я просто хочу сказать, что большинство не всегда право. Иногда людям просто скучно, и они хотят развлечений. Крови.

– Хлеба и зрелищ… – пробормотал Иен.

Глаз, ведущий съемку, потух. Видимо, я затронул то, о чем публично говорить нельзя. Митчелл хотел спросить что-то еще, но дверь вдруг открылась, влетело несколько дронов-операторов, и Иен знаком показал, что пора сворачиваться.

Оставив журналиста докуривать сигару, я вернулся в зал, где сразу же оглох, так грохотал саундтрек ролика, где рекламировали нежить. Голопроекция вверху демонстрировала преимущества новой фракции, на сцене же устроили театрализованное представление о Чумном море. Я чертыхнулся: ну бред же, не бывает таких красивых и пластичных зомби!

Когда шоу закончилось, снова появились Киран и Хлоя. Джексон закричал:

– А сейчас, ребята, мы с вами попрощаемся, чтобы передать Игры в руки того, кто занимается ими уже почти двадцать лет! Его зовут…

– Гай! – выкрикнула Хлоя, и зал взорвался восторженными воплями.

– Бэ-р-р-о-он! – протянул Киран, как ведущий боксерского поединка.

– Октиус! – проревела толпа.

– Друзья, встречайте Гая Бэррона Октиуса, бессменного распорядителя Демонических игр!

Взревела рок-музыка, от грохота ударных задребезжала посуда на столах. Киран и Хлоя указали под потолок, откуда спускалась платформа со стоящим на ней грозным седобородым мужчиной в доспехах. За его спиной торчали две рукоятки мечей. Сложив руки на груди, он хмуро оглядывал зал.

Хлоя и Киран исчезли во мраке. Лучи прожекторов били в Октиуса. Не став дожидаться, пока летающая платформа окончательно опустится, суровый распорядитель спрыгнул, громыхнув латами. Музыка смолкла. На несколько секунд воцарилась тишина, Октиус ударил кулаком в воздух, вскричав:

– Бурной ночи всем призванным! Девятнадцатые ежегодные Демонические игры объявляются открытыми!

Зал осветился вспышками устройств, фиксирующих официальное начало Игр. На голокубе над сценой замелькали кадры с призванными этого года. Я заметил там Тиссу, выхиливающую меня в финале юниорской Арены.

– Позвольте представить всех участников! – объявил Октиус. – В этом году у нас почти четыреста призванных!

Колонны со столами поднимались одна за другой, а Гай Бэррон перечислял имена участников, и прожекторы освещали названных. Одной из первых поднялась колонна со столом, где сидели Малик и Тисса. Моих бывших друзей приняли неоднозначно: Малику жидко похлопали, кто-то даже неодобрительно погудел, а вот Тиссе устроили овации.