Другой дороги нет - Василий Головачев Страница 2

Небольшое трёхэтажное здание на Яузской улице в Москве выглядело со стороны, сквозь густые заросли кустарника и деревьев, состарившимся скромным общежитием довоенных времён. На самом деле это был настоящий дворец в миниатюре с небольшой колоннадой у входа, резными пилястрами и портиком, на котором был виден полустёршийся барельеф: две птичьи головы, повёрнутые клювами в разные стороны, треугольник над головами, внутри которого имелся глаз, от старости заросший известковым бельмом.

Мало кто из живущих в столице, да и не только в Москве, но и вообще в России и в мире, знал, что здание принадлежит Р-Герметикону – Российской красной ложе, существующей с тысяча девятьсот девяносто второго года и спокойно чувствующей себя при нынешнем либерально-демократическом правительстве, наполовину состоящем из адептов Ложи.

Второго ноября поздним вечером в помещении на втором этаже здания, предназначенном для встреч, собрались четверо мужчин разного возраста. Все четверо носили кольцевые бородки – эспаньолки и зачёсывали волосы слева направо, чтобы они открывали одно ухо и закрывали другое.

Одеты они были в обычные гражданские костюмы тёмного, преимущественно коричневого цвета. На самом старшем вместо рубашки под пиджаком виднелась чёрная водолазка. Он выделялся среди собравшихся внушительной массивной фигурой, проседью в чёрных волосах и неожиданно прозрачными глазами и держался с подчёркнутой многозначительностью. Все обращались к нему как брат Дый, хотя седовласый носил одно из высших званий Ложи – Князь Крыши.

Обойдя массивный стол из красного дерева, с чешуйчатыми слоновьими ножками, он взялся за спинку резного, не менее массивного кресла, склонил голову.

Трое мужчин помоложе сделали то же самое, став каждый возле своего кресла.

– Пакс вобискум ^[1], братья, – густым басом произнёс седовласый.

Это было нечто вроде аллокации – обращения к коллегам перед агапой – совместным братским ужином, традиции которых уходили в глубь веков к возникновению первых масонских лож.

– Помолимся Первоотцам, – продолжал седовласый.

Склонили головы, помолчали минуту, заняли кресла.

– Груз в наших руках, братья, – снова заговорил ведущий собрание. – Первоотцы доверили нам великое дело и не простят провала. Поэтому на нас лежит большая ответственность. Говорите, брат Ануфрий.

Мужчина в возрасте сорока с лишним лет привстал, склонив угловатую голову. Это был Держатель Врат Перехода. У него был широкий лоб, густые чёрные брови, блестящие чёрные волосы, разделённые надвое пробором как у священника, и чёрные глаза с поволокой. Формально он занимал пост архиерея в храме Христа Спасителя.

– Груз в надёжном месте в Сирии, братья, и ждёт отправки. Нужно решить, через какой портал и с кем его отправить.

– Разве портал в Гёбекли-Тепе не годится для этой цели? – спросил брат Дый.

– Это был бы самый простой вариант, досточтимый Князь. Но боюсь, там нас будут ждать конкуренты. К сожалению, на территории Турции остался лишь один работающий стартовый портал – в Гёбекли, в Сирии – в Пальмире – он разрушен, поэтому предлагаю отправлять груз через стартовые Ворота в других районах.

– Стоунхендж? – тихо проговорил самый молодой из присутствующих, тридцатидвухлетний брат Прокл, занимавший пост Администратора Связей.

– Стоунхендж слишком открыт, – качнул головой четвёртый участник совещания, брат Ростислав, Мастер Стражи, толстый, с лысиной на затылке, с обвисшими щеками и глазами навыкате. – Так же как и другие известные ближайшие Врата Перехода в Абу-Горабе, перуанском Пуэрто де Хайу, в Египте, Шри-Ланке и так далее.

– Вы считаете, конкуренты будут ждать нас там?

– Уверен, братья. К тому же мы рискуем возбудить общественность и рассекретить сеть порталов.

– Кто охраняет груз в настоящий момент? – спросил Князь.

Тонкие губы брата Ануфрия искривила усмешка.

– Турецкий спецназ. Наше славное Министерство обороны пользуется у турков в последнее время большим уважением, и они стерегут контейнер на аэродроме Хашим как зеницу ока.

– А наши люди там есть?

– Разумеется, досточтимый Князь, всё под контролем.

– Если конкуренты догадаются о месте перехода…

– Исключено! Мы пустили слух, что переправляем груз в Европу.

– Ошибок быть не должно!

– Наши жизненные ошибки щедро проплачены судьбой, – философски заметил брат Ростислав.

– Но не в этом случае, братья. За ошибки порой приходится платить чрезмерно высокую цену, и даже смерть совершивших ошибку не всегда спасает дело. Не слышу предложений.

– Есть два варианта, – сказал брат Ануфрий после недолгих колебаний, – более или менее отвечающие нашим требованиям. Оба портала располагаются в Южной Америке.

– Но ведь в России тоже есть Врата, на северном Урале, в Пермском крае, на Кольском полуострове.

Тон Держателя Врат стал виноватым.

– Мы не сможем незаметно переправить груз из Турции в Россию. Все зоны с порталами закрыты радарными полями, рядом находится либо зенитно-ракетный полк, либо авиабаза, воробей не пролетит. Если оборонщики вцепятся в самолёт или вертолёт, мы потеряем посылку.

– Да, риск велик, – задумчиво проговорил брат Ростислав. – К тому же посылка слишком велика, чтобы её можно было донести до портала на руках.

– Европа? Бывшие советские республики?

– Там примерно то же самое, американцы не зря пасли европейцев и наших соседей, создавая ПРО, теперь вся Европа просматривается их «Иджисами». Если посылка попадёт к ним в руки, случится беда.

– Белоруссия?

– Два известных нам портала, под Гомелем и в Бресте, превращены в туристические кластеры, к тому же они наверняка под контролем конкурентов.

– Хорошо, что мы имеем в Южной Америке?

– Врата солнца в боливийском Тиотиуанако. Им более сорока четырёх тысяч лет.

– Там тоже создан туристический комплекс, – покачал головой брат Прокл.

– И пещера Шратта в Парагвае.