Dead Space. Книга 2. Катализатор - Брайан Эвенсон Страница 2

В то же мгновение Иштван застыл, будто парализованный, и уставился на неровный участок земли за классиками. Не зная, что еще предпринять, Йенси подошел к брату:

– Ты поступил плохо.

Но Иштван не отвечал. Он опустился на корточки и повел пальцем по земле, выводя на ней замысловатую фигуру.

Окончательно рассердившийся Йенси ударил брата по плечу:

– Эй, ты почему так вел себя с девочками?

– Разве ты не видишь? – соизволил ответить Иштван. – Они нарисовали правильный узор, и вот он привел меня сюда.

С сияющими от восторга глазами он еще раз очертил пальцем фигуру. Йенси прищурился и с большим трудом смог разобрать, что же так привлекло внимание брата. Этот участок земли чуть отличался от соседних, просто пятно, едва-едва выделяющееся на окружающем фоне и по форме напоминающее клык животного.

– Она совершенна, – медленно произнес Иштван и снова потянулся к заворожившей его фигуре.

– Да что же с тобой происходит? Это ведь просто земля.

– А? Что такое?

Казалось, он выходит из оцепенения. Иштван вскочил на ноги, обернулся и поглядел на девочек. Те все еще были рассержены, но, по крайней мере, больше не кричали.

– Чего это с ними? – недоуменно спросил Иштван.

– Ты испортил им всю игру.

– Я? – Иштван казался искренне озадаченным, словно и в самом деле ничего не помнил. Несколько секунд он стоял, уставившись на девочек, потом черты его лица отвердели. – Да они не представляли, во что играют! Только я это знаю!

Сколько раз Йенси просыпался посреди ночи в их общей спальне оттого, что брат разговаривал во сне. Он бормотал что-то бессвязное, но все же в этом бормотании можно было различить повторяющийся вновь и вновь набор слов. А бывало, Иштван сидел на краю постели, находясь между сном и бодрствованием, раскачивался монотонно взад-вперед и бесконечно повторял последовательность цифр. Голос его в эти минуты звучал так, словно Иштван молился. Так оно и было: его очаровывали цифры и фигуры. Сводили с ума, были для него почти как люди, только люди интересовали Иштвана меньше. Кроме того, он едва ли не с младенчества здорово разбирался в компьютерах, уже в девять лет взламывал сайты и обучил этому брата. Но было также и это бесконечное бормотание.

– Иштван? – шепотом звал его младший брат.

Но Иштван не слышал.

Порой Йенси везло, и брат сам прекращал бубнить. Чаще же казалось, что он может раскачиваться так на кровати вечно. Йенси вставал и тряс его, но и это не всегда помогало. Иштван будто бы находился где-то в другом месте, словно на некоторое время покидал собственное тело, и иногда возвращения приходилось дожидаться очень долго.

«Мне следовало догадаться, – размышлял Йенси, когда вырос. – Я должен был понять, насколько все с ним плохо. Должен был сообразить, насколько у него поехала крыша. Почему же я не попытался помочь? Я должен был спасти его».

«Но как, – вопрошала та часть его сознания, чей голос он пытался заглушить, – как ты мог это знать?» Ведь он же был младшим братом и, в сущности, мало что мог бы сделать. А мать… Она не верила врачам и полагала, что Господь сам во всем разберется и не следует ему мешать. На самом деле Йенси пытался донести до матери, что с Иштваном не все в порядке, но всякий раз натыкался на ее непонимающий взгляд.

– Не в порядке? – переспрашивала мать. – Ну разумеется, с ним не все в порядке. Он – зло.

– Нет, – возражал Йенси, – это внутри его. У него не все в порядке с головой.

– Зло находится внутри его, – бормотала мать. – Его нужно изгнать.

И Йенси со страхом понимал, что сам дает матери повод сделать брату больно.

Но когда Иштван вырос и стал сильнее, мать постепенно отстала от него. Она осыпа́ла сына проклятиями из другого конца комнаты, говорила, какой он ужасный, но больше его не трогала. Немного побаивалась его. А это значило, что она больше не дотрагивалась даже пальцем и до Йенси. Мать все глубже уходила в себя, хотя, возможно, и прежде она была такой отрешенной, да только Йенси этого не осознавал. Не мог ли Иштван унаследовать свою болезнь (или что это было) от нее? Может, какое-то генетическое отклонение? И не означало ли это, что и с Йенси может однажды произойти то же самое? Нет, он не желал быть похожим на мать. И не хотел быть таким, как брат, хотя любил Иштвана и чувствовал ответственность за него. Иштван всегда заботился о младшем брате. А теперь, когда Иштван становился все более странным и отчужденным, возможно, наступила очередь Йенси? Теперь он должен позаботиться о своем брате.

Иштвану исполнилось семнадцать, а Йенси – пятнадцать, когда дела пошли по-настоящему плохо. Началось все с матери.

В тот день мальчишки возвращались домой вечером, после того как весь день шатались по Маринер-Вэлли. Подойдя к своей квартире, они обнаружили, что входная дверь распахнута настежь, а в прихожей на полу валяются ключи матери. Братья открыли дверь в комнату и увидели разбросанные по полу пакеты продовольственной помощи, а среди них лежала мать. Ее сотрясала судорога.

Йенси склонился над матерью, попытался перевернуть на спину, но не смог. Тело одеревенело и не поддавалось.

Он позвал брата:

– Иштван, помоги!

Но Иштван не сдвинулся с места. Он даже не смотрел на мать, не в силах отвести взгляд от пакетов. С губ его срывалось невнятное бормотание, а рука, словно механическая, чертила в воздухе какую-то фигуру.

– Иштван! – снова крикнул Йенси. – Помоги же!

Но Иштван находился в трансе, загипнотизированный узором, который образовали рассыпанные пакеты. Он продолжал бубнить себе под нос, а глаза неотрывно следовали за очертаниями узора на полу. Потом он уставился прямо перед собой и замер. На губах матери тем временем выступила розоватая пена. Между чуть приоткрытыми губами Йенси рассмотрел прокушенный язык.

– С ней что-то серьезное.

Когда брат и в этот раз никак не отреагировал, он проорал ему прямо в ухо:

– Иштван!

Тот вздрогнул, помотал головой и посмотрел на пол. На лице его застыло непроницаемое выражение.

– Она, наверное, умирает.

– Да, – согласился Иштван, но даже не пошевелился, чтобы помочь. – Ты не видишь его? – медленно добавил он.

– Кого?

– Призрачного человека. Он ее душит.

«Призрачный человек?»

– Иштван, – стараясь сохранять спокойствие, сказал Йенси, – подойди к видеофону и вызови врачей.

И так же медленно, словно лунатик, не отрывая взгляда от пакетов на полу, Иштван отправился звонить в «скорую».

Пока не приехала врачебная бригада, Йенси сидел, обхватив мать за плечи, пытался говорить с ней, гладил по лицу. Массировал ей челюсть до тех пор, пока она не расслабилась и язык не высунулся наружу. Тогда он повернул ее голову набок, чтобы мать не захлебнулась собственной кровью. Иштван же, вызвав «скорую», застыл в противоположном углу комнаты, стоял там и смотрел. Подойти ближе он отказывался.