Правило правой руки (сборник) - Сергей Булыга Страница 2

– Чего стоите? Проходите в дом. Поговорим, быть может.

Дом, кстати, был открыт – заслонка с входа ещё утром убрана, а после Милка марлю сдвинула, чтобы удобнее было ходить туда-сюда. Но мужики даже с места не стронулись. Струхнули, сразу было видно, второй даже опять полез за пукалкой, а первый, тот, который в камуфляже, усмехнулся и сказал:

– Чего в такую пору в норе париться? Давай здесь где-нибудь в тенёчке сядем. Петрович говорил, у тебя славный навесик имеется. Возле бани!

От таких слов Колян аж зубами заскрипел. Ну, ещё бы! Много этот Петрович стал в последнее время трепать языком, надо ему этот язык укоротить, сердито подумал Колян, но спорить не стал, сказал:

– Ну, можно и так, под навесик. – И ещё спросил: – Как вы с дороги? Брюхи подвело, небось?

– Маленько есть, – ответил камуфляж.

Колян усмехнулся и сказал:

– Сейчас исправим. – Повернулся к дому и окликнул: – Эй!

Из дому (из земляки, из норы) выглянула Милка, увидела гостей, зарумянилась и поправила чёлку. Камуфляж сразу заученно начал:

– Здравия желаем! Тут у нас к вам есть с собой… – и полез в карман, понятно, за гостинцем.

– Э, нет, нет! – поспешно перебил его Колян. – Мы не за это. Мы даром! – И уже спокойнее продолжил: – Мила, сделай мужикам чего-нибудь с дороги. Они аж от Петровича пришли, понятно?

Милка кивнула и скрылась в землянке. Камуфляж спросил вполголоса – и с уважением:

– Твоя баба?

– Моя, – просто ответил Колян. И так же просто прибавил: – Из города.

– О!

Колян на это уже ничего не ответил, а только махнул рукой идти за ним, и повёл мужиков за землянку. Там, не доходя до бани, возле кустов смородины, стоял вкопанный в землю небольшой дощатый стол, а вокруг него три лавочки. А навесик над столом был наполовину поднят.

Да, навесик! Колян очень им гордился. Навесик был с механикой, как сказал Байщик. Это там были верёвочки, за них потянешь – и навесик можно приподнять немного, а можно и опустить, если солнце мешает. А сейчас солнце совсем зашло за облако и не мешало. Но Колян всё равно подошёл, потянул за верёвочку, попробовал и так и сяк, а после закрепил на узел. Камуфляж, глядя на это, только языком прищёлкивал, а ватник важным голосом сказал:

– Жазюли.

Вот дубина, подумал Колян, какие же это жазюли, жазюлей не видал ни разу! Но так только про себя подумалось, а вслух Колян, как всегда, помолчал и только пригласил садиться. Мужики сели. Колян сел напротив. Ватник неловко, наперекосяк, стащил с себя вещмешок и начал его развязывать – так же неловко. Колян смотрел на вещмешок и ждал. Камуфляж тоже молчал. Ватник достал из вещмешка бутылку. С настоящей пробкой, на винте! И ещё там была наклейка – большая, сбоку, на полбутылки. Камуфляж принял от ватника бутылку, повернул её наклейкой к Коляну и гордым голосом велел:

– Читай!

Колян прищурился и нехотя сказал:

– Глаза что-то слезятся сегодня. Не вижу.

Тогда камуфляж прочёл сам:

– «Джин. Америка»! – И, усмехаясь, прибавил: – По-американски написано, ихними буквами, вот оттого и глаза заслезились, ага!

И он насмешливо хмыкнул. Коляна взяла злость и он задиристо сказал:

– А! Пивали мы и американское! Тут Ге… – и осёкся. Потому что поспешно подумал, что мало ли что это за люди, а он им сразу Генерала сдаст. И, утерев губы, продолжил уже вот что: – Тут один мужик у нас, говорят, был в Америке, там воевал. Ну, и привёз оттуда бырла. Мешок всякого. Мы угощались.

Камуфляж не спорил, промолчал. А ватник тем временем достал стопарики, три штуки, нержавеющих, расставил их перед собой и начал аккуратно наливать. А налил – стал раздавать. Когда Колян брал свой стопарик, камуфляж спросил:

– На чём воевал тот мужик?

– На дрезине, – ответил Колян. – Он рельсы подрывал, стрелки курочил, семафоры бил.

Мужики переглянулись.

– Чё, не верите? – спросил Колян сердитым голосом.

– Верим, верим, – сказал камуфляж. – Мы это про своё. Ты пей!

– За что?

– Как за что? – удивился камуфляж. – За лес, конечно. Чтобы не сгорел!

– Типун тебе!

– Вот за это и пьём.

Они выпили. Гадость какая, подумал Колян, на дерьме, что ли, настояно? И даже не стал утираться, до того ему было противно. А ватник уже совал ему закуску – кусок чего-то ноздреватого, пахучего.

– А это что? – опасливо спросил Колян.

– Хлеб, – сказал ватник. – А ты, небось, всё только сухари?

– Нет, почему! – обиделся Колян. – Это здесь сухари. А в городе и хлеб давали. Только белый.

– А это чёрный, – сказал ватник. – Чёрный полезнее. В Америке все америкосы джин только чёрным хлебом закусывают. Житуха там у них!

– И не говори! – подхватил камуфляж.

А Колян промолчал. Он жевал хлеб и думал, что хлеб лучше джина, совсем не дерьмо, дураки америкосы, ничего не понимают.

Ватник тем временем ещё налил. Но только они взялись за стопарики, как тут сразу пришла Милка, остановилась поодаль, упёрла руки в боки и стала пристально смотреть. Не любил Колян это её смотрение! Потому что она что, смотрит себе и смотрит, а вот все мужики тогда на неё начинают смотреть как-то очень гадко! В прошлом году один так посмотрел, Колян не выдержал и саданул ему. Хорошо, Петрович под руку толкнул, а то бы он того точно убил. А так только крепко порезал. После два мешка картохи отдавал. Милка выла, голосила:

– Зверь проклятый!

О, звери, и точно, подумал Колян и уже хотел было спросить, будет ли Милка вертеть котлеты…

Как Милка уже сама сказала:

– Может, котлетов сделать? С луком и с грибами.

Колян посмотрел на неё, подумал: обалдела баба, в первый раз их видит, а уже встречает как родных. И засвербило у него в душе, ох, подумал, Милка-Милка, ты своей смертью не помрёшь!

А камуфляж спросил:

– А какие грибы?

– Козлята с сыроежками, – ответила Милка. – Я вчера этих козлят до хренища надёргала.

– Давай козлят!

Милка ушла. Колян принюхался. Пахло варёной картохой и солью. И грибами тоже. Но грибами пахло слабо. Не разварились ещё, сволочи, подумал Колян и вспомнил, как его на прошлой неделе пучило от этих же грибов. Или не от этих?

Ватник уже опять налил и подал стопарик. Колян взял. Камуфляж спросил:

– За что пить будем, хозяин?

– А мне откуда знать?! – сказал Колян. – Я вообще не знаю, кто вы такие и зачем пришли, и куда дальше идёте. За что мне тогда пить?

Камуфляж на это усмехнулся, глянул на ватника, тот опустил глаза, и камуфляж ответил: