Фрагменты - Дэнни Уоллес Страница 2

Солнце пробивалось сквозь разрывы между силуэтами домов, выжигая узор неровных желтых треугольников на разбитых мостовых. Кира Уокер внимательно следила за дорогой, сгорбившись за ржавым такси на дне глубокого каньона улицы. Трава, кустарники и молодые деревца без движения стояли в трещинах асфальта, не колеблемые ветром. Город замер.

И все же что-то двигалось.

Кира вскинула винтовку, надеясь на увеличение оптического прицела, но тут же вспомнила – в который раз, – что прицел разбился при падении еще на прошлой неделе. Ругнувшись, опустила ствол. «Как только закончу, найду какой-нибудь оружейный магазин и заменю эту дурацкую штуку». Она вгляделась в дорогу, стараясь разделить формы и тени, и успела вновь вскинуть винтовку, прежде чем еще раз выругаться себе под нос. «Старые привычки живут долго». Пригнув голову, девушка сдвинулась к задней части такси; в сотне футов от нее, перегораживая половину улицы, стоял фургон, скрывавший ее движения от того – или тех, – кто находился дальше. Она выглянула, с минуту внимательно поизучала неподвижную улицу, а затем, сжав зубы, побежала. Ни пуль, ни звона, ни рева – фургон сделал свое дело. Добежав до него, Кира припала на одно колено и выглянула из-за бампера.

Антилопа канна неторопливо двигалась сквозь подлесок, тонкие рога изящно изгибались к небу, а длинный язык ловко обрывал ростки и листья, пробивавшиеся между булыжниками. Кира застыла, напряженно вглядываясь; паранойя не сдавалась, отказываясь принять, что именно движение антилопы она и засекла. Над головой хрипло крикнул кардинал, через мгновение к нему присоединился еще один, ярко-красные вспышки вертелись, и пикировали, и гонялись друг за другом между проводами и светофорами. Канна рассеянно ощипывала свежие листья молодого клена. Кира наблюдала, пока не удостоверилась, что больше смотреть было не на что, потом на всякий случай понаблюдала еще чуть-чуть. На Манхэттене нельзя быть чересчур внимательной – в предыдущее посещение этого «дивного» места на нее напали партиалы, а в этот раз за ней уже погонялись и медведь, и леопард. Вспомнив о них, она застыла, обернулась и еще раз проверила улицу за спиной. Пусто. Девушка закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь почуять партиала в зоне досягаемости, но ничего не получилось. И раньше не получалось – по крайней мере, так, чтобы это чувствовалось явно, – даже когда она провела целую неделю рядом с Сэммом. Кира тоже была партиалом, но особенным: она не подключалась к Связи и не проявляла других особенностей, взрослела и росла, как обычный человек. Правду говоря, девушка сама толком не знала, кто она, а спросить было не у кого. Ей и поговорить-то об этом было не с кем – кто она, знали только Сэмм да сумасшедшая партиалка доктор Морган. Даже Маркусу, лучшему другу, Кира не открылась.

Она недовольно поежилась, нахмурившись от смятения, как всегда охватившего ее при размышлениях о своей природе. «За ответом на этот вопрос я и пришла сюда».

Кира села на разбитый асфальт, прислонившись к плоской, как стена, шине грузовика, и снова достала блокнот, хотя прекрасно помнила адрес: пересечение пятьдесят четвертой и Лексингтон-авеню. У нее ушло несколько недель на то, чтобы добыть его, и еще несколько дней, чтобы добраться сюда по развалинам. Наверное, она была чересчур осторожной…

Кира тряхнула головой: здесь невозможно быть «чересчур осторожной». Необитаемые места слишком опасны, чтобы полагаться на удачу, а Манхэттен опаснее их всех. Она шла предельно аккуратно и пока жива, – не стоит пересматривать столь очевидно успешную стратегию.

Девушка снова взглянула на адрес, затем – на выцветшие указатели улиц. Это точно здесь. Она затолкала блокнот обратно в карман и встряхнула автомат. Пора заходить.

Пора посетить «ПараДжен».

В деловом центре когда-то были стеклянные двери и окна от пола до потолка, но стекло не пережило стольких лет после Эпидемии, и теперь первый этаж стоял открытый всем ветрам. Это не штаб-квартира «ПараДжена» – та была где-то на западе, – но хоть что-то. Финансовый филиал, размещенный на Манхэттене для взаимодействия с финансовыми филиалами других корпораций. Потребовались недели поисков только на то, чтобы узнать, что этот офис вообще существовал. Кира пробралась сквозь крошево осколков ударопрочного стекла и груды обшивки, попадавшей с верхних этажей. За одиннадцать лет запустения внутри нарос такой слой грязи, что на нем уже пробивались мхи и травы. Над низкими скамейками, в лучшие времена блестевшими тугим винилом, как следует «потрудились» дожди и солнце, а также, судя по всему, когти, на вид кошачьи. Широкая стойка, за которой когда-то, очевидно, стояли улыбчивые регистраторы, потрескалась и покоробилась, по ней широким веером рассыпались бейджики из желтоватого пластика. В табличке на стене перечислялись десятки фирм, арендовавших в здании офисы, – Кире пришлось пробежать глазами длинный список, чтобы найти «ПараДжен»: двадцать первый этаж. Три лифтовые двери за стойкой регистрации держались все так же прямо, но погнутая четвертая криво висела на косяке. Кира, не удостоив их вниманием, пошла к расположенной в дальнем углу двери на лестницу. На стене рядом с ней чернела панель магнитного замка, но без электричества все это не имело значения, а вот ржавые петли – имели. Кира навалилась на дверь, сперва мягко – проверить, – а потом со всей силы, ломая сопротивление петель. Наконец дверь подалась, и девушка попала на уходящую ввысь лестницу, казавшуюся бесконечной.

– Двадцать первый этаж, – вздохнула она, – Ну, разумеется.

Многие старые здания были предательски опасными, они сильно пострадали в первую зиму после Эпидемии: окна вылетали, трубы лопались, и к весне комнаты, стены и перекрытия были полны влаги. Спустя десять циклов замораживания-оттаивания стены покорежились, с потолков капало, полы рассыпались в крошево. Плесень и гниль пожирали дерево и ковры, трещины наводнялись насекомыми, и ранее монолитное сооружение превращалось в шаткое нагромождение обломков, терпеливо ожидающее толчка, шага или громкого крика, чтобы обрушиться на вошедшего всем своим весом. Однако высотные здания, особенно такие новые, были намного прочнее: их «костями» служили стальные балки, а «мясом» – бетон и углепластик. «Кожа», конечно, никуда не годилась: стекло, штукатурка, гипсокартон с ковролином, – но само здание держалось крепко. Лестница, по которой шла Кира, сохранилась особенно хорошо: пыльная, но не загаженная; спертый воздух показывал, что ее, судя по всему, не открывали со времен Эпидемии. Это рождало немного жутковатое чувство склепа, хотя ничьих останков не наблюдалось. Может, кто-то был наверху – допустим, полз по лестнице, когда РМ прикончил его, и так и остался здесь навсегда, – но, дойдя до двадцать первого этажа, Кира все еще никого не нашла. Она подумала было поискать дальше, утолить любопытство, которое сдерживала целых двадцать один этаж, но нет. В таком большом городе и без того хватало трупов: в половине машин на улицах сидели скелеты, а в домах их были просто миллионы. Еще один или несколько мертвецов на старой заброшенной лестнице ничего не изменят. Она распахнула скрипучую дверь и вошла в офис «ПараДжена».