Атаман царского Спецназа - Юрий Корчевский Страница 2

Мы с Юлькой быстро разделись и юркнули в постель, накрывшись простыней. Скоро нам стало не до комаров, нашлось занятие поинтересней.

Утром мы выползли из домика невыспавшиеся, с множественными волдырями от комариных укусов. Не комары, а прямо вампиры какие-то. Подхватив полотенце, я как был в плавках, так и помчался к водохранилищу. С разбега плюхнулся в воду и чуть не заорал от неожиданности – вода показалась обжигающе холодной, конечно, из теплой-то постельки. Поплавав и согревшись, обтерся полотенцем и трусцой побежал к даче. Все уже встали и бродили, как сонные мухи.

– Эй, лентяи! Быстро в воду! Берите пример с меня – и чист, и свеж.

– Юра, сегодня выходной, не грузи, дай отдохнуть.

Ну, отдыхайте. Я вытащил из дома старинный, деда Женькиного, самовар, вышел за забор, набрал в ближайшем ельнике, буквально в пяти шагах от дачи, еловых шишек и растопил самовар.

Увлекательный это процесс. Сначала заливаешь воду, потом подбрасываешь шишки, затем поджигаешь лучины из сухого дерева. Когда из трубы начинает валить сизый дым, надеваешь на трубу сапог и, как мехом, начинаешь качать сапогом. Пламя разгорается, и вскоре вода в самоваре начинает шуметь. Специально для самовара Женька хранил в подсобке старые сапоги. А чай какой из самовара! С легким привкусом дымка, с хорошей заварочкой, в которую добавлены для вкуса смородиновые листья. Это как сравнивать общепитовские котлеты и хороший шашлык.

Пока я с упоением занимался самоваром, девушки накрыли немудрящий стол. Сели, почаевничали не спеша, звучно прихлебывая из блюдечек. Нет, в Москве так чай не попьешь; там все быстро, на ходу, часто из пакетиков. А чаепитие – это процесс, конечно, не японская чайная церемония, но и славяне умели это делать не хуже, вспомните хотя бы «Чаепитие в Мытищах». С бараночками, сахаром-рафинадом и щипчиками, пыхтящим самоваром и непременными блюдцами, на худой конец – со стаканами в подстаканниках. Нет, теперь такое только, может, в дальних деревнях сохранилось или вот иногда кто-то на даче побалуется, как мы. Все в спешке – успеть, не опоздать, ритм просто бешеный.

И только я отмяк душой за самоваром, как раздался звонок мобильника:

– Юра, там у тебя пациент из восьмой палаты подкравливает после операции, ты бы подъехал, посмотрел.

– Ладно, буду.

Вся компания выжидающе на меня уставилась.

– Я отъеду ненадолго, посмотрю, что там, да и назад сразу, расслабляйтесь пока без меня. Сегодня только утро субботы.

Я оделся, оседлал «Харлей» и выехал со двора.

Под колеса мягко стелилась укатанная грунтовка дачного поселка, потом я выехал на узкую асфальтовую дорогу, вьющуюся вдоль реки. Добавил газку, дорога была знакомая. Еще пара поворотов – и я уже буду на трассе. Положил мотоцикл на бок, вписываясь в левый поворот, и – о черт! На повороте лежал тонкий слой рассыпанного песка, видимо, на дачу кто-то вез для строительства. Мотоцикл перестал слушаться, заскользил боком. Я оттолкнулся от «Харлея» и сгруппировался. Боковым зрением я увидел, что меня несет на дерево. «Как хорошо, что я ехал один», – мелькнуло в голове, затем удар и тошнота.

…Очнулся я, по моим ощущениям, нескоро. Выезжал я утром, часов в десять, а сейчас вон уже и солнце садится. Неужели никто не видел моего падения, не вызвал «Скорую»?

Я взглянул на часы – можно выкинуть: циферблат расплющило, стрелок нет. А хорошие были часы – «Омега», не подводили. Где же мотоцикл? Слегка покачиваясь, голова все-таки болела от удара, и немного подташнивало, я обошел придорожные кусты. Мотоцикла нигде не было. Неужели угнали, пока я был в отключке? Конечно, ключи в замке зажигания, а «Харлей» – лакомый кусок для любого угонщика. Мало того, что сотрясение заработал, так еще и мотоцикла лишился. Здорово отдохнул, нечего сказать. Я огляделся – где-то должна быть наплечная кожаная сумка, там мои права, ключи от квартиры, сотовый телефон. Но и сумки я не нашел тоже, хотя на четвереньках облазил все кусты и придорожную канаву. Что за чертовщина?

Поднявшись с колен, я отряхнул брюки и огляделся. Местность та же – вон поворот реки, холмик, но в то же время и не та. Чего-то здесь не хватает. Точно, домиков не хватает, столбов с проводами не хватает, дерева – березы, о которую я ударился, не было тоже. Неужели я так сильно приложился головой, что что-то забыл? Я остановился и напряженно попытался вспомнить, куда я ехал и зачем. По крайней мере то, что я Юрий Котлов, не вызывало у меня сомнений. Вроде мне звонили с работы, да, точно, звонили с работы: были проблемы с послеоперационным больным, и я рванул в Москву.

Надо возвращаться на дачу к Женьке; у него – машина, сотовый телефон, можно с Москвой связаться; кроме работы, мне надо было и милицию вызвать, пусть выезжают на место аварии – мотоцикл угнали, сумку украли. По крайней мере, для страхового общества надо получить справку о зарегистрированном происшествии.

Придя к решению вернуться, я направился обратно. Странно, когда я ехал в Москву, по левой стороне виднелись заборы и крыши дачных домиков, а сейчас ничего, кроме каких-то зарослей, нет. Не могли же дачи в одночасье исчезнуть? И голосов людских не слышно. Что-то здесь не так. Может, после аварии я в шоке ушел на другую дорогу? Потому и мотоцикла с сумкой не нашел, и березы злополучной нет, и домиков не видно. Да, наверное так.

Успокоив себя и внутренне разъяснив некоторую несуразицу, я зашагал бодрее. По моим прикидкам, я прошел уже километра два-три, и пора бы уже объявиться Женькиной даче.

Впереди блеснула водная гладь. Я приободрился. Даже если немного заплутал, по реке сразу определюсь, ведь дача была недалеко от воды.

Вышел на берег, в нетерпении стал озираться. Какие-то незнакомые места. Вдалеке, выше по течению, стоял рыбак с удочкой – как же, вечерний клев. Я направился к нему, теша себя надеждой, что сейчас узнаю, где я и куда идти дальше. Подойдя, мысленно удивился одежде рыбака – уж больно затрапезная, если не сказать хуже. Ладно, мне с ним в друзьях не ходить. Я поздоровался, рыбак стянул нечто бесформенное с головы и поклонился:

– Здравствуй, барин!

Странное приветствие, однако.

– Не скажешь ли, мил-человек, где тут селение какое, приплутал я малость.

– А чего ж не сказать? Вон туды, по дороге, Яхрома будет; недалече, версты четыре всего.

– Москва далеко?

– Это уж дальче, верст пятьдесят будет, вон туды, – он махнул рукой.

– Где станция железной дороги, поближе чтоб?

– Чаво? Не понял я, барин.

Тупой какой-то, что ли? Простой вопрос не понял. Я решил идти вдоль берега, мне казалось, что так я наверняка быстрее выйду к какому-нибудь селению, а там или такси найму, или позвонить смогу. Уже уходя, неожиданно для себя спросил:

– День сегодня какой?

– Так пятница, как есть осьмнадцатое сентября одна тысяча пятьсот сорок седьмого года от Рождества Христова.

Сбрендил мужик, как есть сбрендил. Наверное, водку паленую пьет, вот белая горячка и приключилась. Чего с ним время тратить?