Воины тьмы - Мария Симонова Страница 2

От души замахиваюсь кирпичом, наметив точку меж глаз-окурков… И тут, как всегда в самый душевный момент сна, меня начинают бесцеремонно будить, да еще каким-то варварским способом — тыкая мне в грудь чем-то острым.

Я открыл глаза и сел. При этом что-то уныло звякнуло и тяжело оттянуло вниз мои руки. Я поднял руки, что стоило мне непривычного усилия, и взглянул на свои запястья. Их опоясывали широкие железные браслеты, они же — кандалы. Снабженные, как полагается порядочным кандалам, увесистыми цепями. Такие же побрякушки украшали и мои щиколотки. Мечта нашего дворового металлиста — Гарика Самойлова. Оторвав спросонный взгляд от Сяминой мечты, я осмотрелся и на время позабыл о своих новых металлических прибамбасах.

Я находился в довольно просторном каменном каземате, убого освещенном пламенем двух факелов. Эти хилые источники света торчали из стен по обе стороны от массивной решетки, заменяющей здесь, насколько я понял, входную дверь. Разбужен я был, как тут же выяснилось, острием копья. За тупой конец этого копья держался бугай под два метра ростом, поросший с головы до ног густой рыжей шерстью — ни дать ни взять Максов кот Абрикос в масштабе один к тридцати пяти. Помимо волос, наготу его прикрывало какое-то подобие кожаной набедренной повязки, а непроходимые рыжие дебри на могучей груди были перечеркнуты крест-накрест магистралями двух ремней, необходимых, вероятно, чтобы поддерживать кусок кожи на бедрах.

Этаких волосастых в камере было двое, второй отличался от первого только бурым колером. Еще четверых обитателей каземата бурый вариант Абрикоса выстроил лицом к стене.

Когда я, понукаемый рыжим котообразным, поднялся на ноги, классически гремя цепями, стоящие у стенки узники по команде бурого повернулись, готовясь покинуть помещение…

Глянув на своих сокамерников, я похолодел. Возможно даже — покрылся изморозью. Я-то самонадеянно считал, что человека, побывавшего в холодных объятиях амебы и вышедшего оттуда живым, ничем уже по жизни не пронять. Но это… Эти… Ну, я вам скажу!..

Тот, что стоял ближе всех к решетке, имел огромную птичью голову. С хищно загнутым орлиным клювом. Плечи и торс раза в два шире, чем полагалось при его росте. А ростом он едва доходил мне до груди. Но больше всего в его… хм… лице завораживали глаза. Желтые немигающие очи пернатого хищника. С узкими вертикальными зрачками. Одет он был в нечто бесформенно-пестрое, под складками угадывались очертания вроде бы человеческой фигуры… Хотя — кто его знает.

Следующий… В общем… Это была здоровенная ящерица (или ящер…). При хвосте. Правда, довольно коротком. Стоящая на задних ногах. И обмотанная какими-то цветастыми тряпками. Самыми выразительными в ее неподвижной вытянутой… черт… физиономии тоже были глаза. Огромные, прозрачно-серые, с узкими горизонтальными зрачками. Это пресмыкающееся возвышалось надо мной головы на две и все было слеплено из мышц, перекатывающихся под гладкой светло-коричневой кожей.

Третий был с меня ростом и фигуру имел вполне человеческую. Одетую в сапоги, штаны и куртку из кожи. Только вот голова на его плечах была волчьей… Уши топориком. Холодный взгляд… Такой взгляд, что… Ладно, но комментс.

А последним в ряду стоял здоровенный муравей. Стоял — как все они — на двух ногах. На муравье тоже имелась одежда. И даже довольно стильная. Узорчатые золотые пластины, соединенные между собой узкими ремешками, прикрывали его грудь и… Ну да, черт возьми! Брюшко!

Я обратил внимание на то, что все эти неизвестные современной науке монстры варварски закованы кем-то, наверняка тоже неизвестным современной науке, в кандалы, так же, как и я.

Между тем узники один за другим выходили из каземата, и тычок острием копья в спину дал мне понять, что я теперь один из них и должен идти туда же, куда и они. Я не стал вынуждать стражника повторять приглашение дважды и пристроился в хвост шеренги, в затылок муравью.

Пока мы, гремя вразнобой цепями, поднимались по узкой каменной лестнице, ведущей, очевидно, к выходу из подземелья, я попытался абстрактно прикинуть, где нахожусь.

Самым правдоподобным вариантом из тех, что пришли мне в голову, был, что пребываю я сейчас в какой-нибудь палате номер семь городской психбольницы, с диагнозом буйнопомешанный в сильнейшем приступе бреда. Я решил не ломать больше над этим голову, а воспользоваться случаем и постараться не терять времени даром в этом крутом месте, пока приступ не кончился.

Между тем наша цепочка вытянулась из каземата и, понукаемая все теми же и еще тремя присоединившимися котообразными, продолжила путь коридорами дьявольски старинного, судя по всему, средневекового замка. Хотя — кто его знает…

Тут я обратил внимание на посторонний предмет, болтающийся у меня на шее в виде кулона. Это был… Нуда, похоже, что алмаз. Размером с голубиное яйцо. Я взял его и повертел в пальцах, рассматривая.

Я вообще не специалист по алмазам, но этот… По тяжести и какому-то глубинному завораживающему блеску он вполне мог сойти за настоящий… Если бы не человеческая фигурка, замурованная у него внутри. Смахивающая на насекомое, заснувшее в янтаре. Еще она напоминала… Да нет, этого попросту не могло быть!

Я поднес камень к глазам, всмотрелся, споткнулся о цепь, налетел на идущего впереди муравья и ткнулся головой в среднее звено его корпуса. Муравей, не оборачиваясь, пихнул меня в грудь своим третьим звеном, чем вернул мое тело в вертикальное положение.

Мы как ни в чем не бывало продолжили движение. Я по-прежнему сжимал в руке камень, но никак не решался вновь в него посмотреть. Как-то не хотелось верить в то, что я там увидел. Но я уже знал, что поверить придется, потому что успел очень четко разглядеть синие джинсы, белую маечку, светлые волосы до плеч и даже безмятежное выражение на спящем лице.

Через десяток шагов, подавив волевым усилием эмоции, я все-таки глянул опять в кристалл.

Она не была искусной имитацией или голограммой. Я понял это сразу безошибочным внутренним чутьем. В кристалле была замурована та самая смешная девчонка, так потерянно схватившаяся вчера за щеку, будто это ее, а не Пончика, ударили по фэйсу. Моя спящая красавица, уменьшенная до размеров кузнечика.

Пока я с трудом переваривал очередной сюрприз хозяйничающих здесь изобретательных гуманистов, нас привели в большой зал. Зал этот освещался огнем огромного камина, а также светом трех здоровенных люстр, прикрепленных к высокому потолку длинными цепями. Посредине зала на подмостках высотой в половину моего роста был накрыт стол.

За столом в богато отделанном кресле сидел с видом хозяина и вершителя судеб вполне человеческого вида карлик и буравил нас въедливыми глазками. От любимого мною с детства волшебника Черномора карлик отличался только полным отсутствием бороды. Все остальное — длинные седые патлы, нависшие кустистые брови, нос крючком и расшитый золотом прикид — было на месте.

Не иначе как мы удостоились чести лицезреть здешнего владыку.

Котообразные выставили нас во фронт пред кар-ловы горящие очи. Очи эти плотоядно елозили по нашей убойной компании. Сначала справа налево, потом слева направо. Карлик даже подался вперед, чтобы рассмотреть нас как следует, во всех жестоких подробностях.