Оружейник. Книга 1. Тест на выживание - Олег Шовкуненко Страница 2

Я не желал больше медлить. Щелкнув зажигалкой, поджег край тряпки, затыкавшей горлышко канистры. Ветошь была порядком измазана в масле и соляре, поэтому сразу занялась веселым коптящим огоньком. Я не стал дожидаться, пока он подпитается парами бензина. Подскочил к штакетнику и, размахнувшись, швырнул через него канистру. Пластиковый сосуд ухнул в черноту ямы, и падение его сопровождалось отчетливым шлепком или даже скорее всплеском. Несколько секунд ничего не происходило, и я уже стал опасаться, что фитиль угодил в какую-нибудь лужу и погас. Однако вскоре воздух над ямой стал заметно колебаться. Ага, разгорается, родимая! Только я успел об этом подумать, как из глубины вырвался раскаленный огненный сноп. В тот же миг послышался резкий высокий визг. Кричало не одно существо. Воздух сотрясал как минимум десяток голосов.

Личинки! Подумав о жирных, похожих на сороконожек гусеницах, я поднял свой старый верный АКМС. Нельзя дать им расползтись. Эти твари жутко живучие. Поэтому часть уцелеет даже вне гнезда. А людям, тем, кто продолжает оставаться в Одинцове, только и не хватает, чтобы в окрестностях появилась дюжина свирепых, вечно голодных львов.

Понимая это, я ждал. Ждал пять секунд, десять, тридцать, минуту. Визг прекратился. Из ямы никто так и не появился. Вероятно, преодолеть вертикальные бетонные стенки личинкам оказалось не под силу. Вот и прекрасно. Бензина у меня хоть залейся, и он расходуется не так быстро, как патроны. Так что экономию боеприпасов можно лишь поприветствовать.

В город я въезжал, чувствуя уже слегка подзабытый эмоциональный подъем. Я прикончил навозного льва! Такое мало кому удается в одиночку. В основном этих тварей выслеживает и загоняет группа охотников как минимум человек в десять. Так что я вроде бы отличился. И не просто продемонстрировал, что у далеко уже не юного полковника Максима Григорьевича Ветрова есть еще порох в пороховницах, но и сделал хорошее важное дело. Конечно, я и так делаю кое-что полезное, и многие живы благодаря именно моим стараниям. Но разве бывает норма на доброту, на взаимовыручку, на поддержку, на человечность? Чем их больше, тем светлей и прекрасней наш мир. Так нас когда-то учили, и этот урок я запомню до конца своих дней.

Подумав о мире, в котором нам всем сейчас приходится жить, я огляделся по сторонам. Вот он – пасмурный, серый, разоренный, смертоносный. Этому городку еще сравнительно повезло. А вот другим… Половина Москвы ухнула в бездонный разлом, на месте Тулы и Рязани лишь черные обугленные воронки. Над Брянской областью продолжает упорно висеть густое ядовитое облако. Ханхи что-то туда слили, и эта дрянь, испаряясь, убивает все на сотни километров вокруг. А есть места вообще непонятные. Говорят, Липецк стоит целехонький, ни одно окно не разбито, ни один проводок на столбах не оборван, только вот весь завален пеплом. Город – словно одна гигантская микроволновка. Несколько раз в сутки что-то в нем происходит, и в один миг вся органика, оказавшаяся на его территории, сгорает. Бах, и только пепел. Рассказывают еще, что есть города-призраки. Тверь, например. Один раз подъезжаешь к ней – стоит город, а через пару дней на этом самом месте лишь голое поле. Потом опять появляется, а через некоторое время вновь исчезает. Вот такие чудеса, будь они прокляты!

Так что по сравнению с другими местами Одинцово, Подольск, Серпухов – это еще рай… вернее, райский заповедник. Я подумал об этом, увидев какую-то трехметровую склизкую тварь, которая довольно проворно заползала в подъезд одной из многоэтажек. Небось что-то там учуяла, гадина!

Я остановил машину, как можно быстрее перебрался в башню и навел КПВТ на студенистое, словно наполненное грязной зеленой блевотиной тело. Хватило лишь одной короткой очереди. Пули калибра 14,5 миллиметра разорвали ползучую мерзость, а вместе с ней превратили в пыль половину подъезда. Когда с гнусным червяком было покончено, я высунулся из люка, окинул взглядом окна здания и во всю глотку прогорланил:

– Эй, есть кто живой? Выходите, не бойтесь!

Я надеялся, что чутье меня не обмануло. Внутри зданий звери прятаться не любят. В своих некогда спокойных и безопасных жилищах скрываются лишь люди.

В окне третьего этажа сперва что-то мелькнуло, а затем на свет божий высунулись два лица: мужское и женское или, правильнее будет сказать, – девичье и мальчишечье.

– Спускайтесь! – Я махнул им рукой. – Только не через подъезд. Зайдете в любую из квартир на первом этаже и подадите знак. Я подъеду.

– Мы идем! – прокричал пацан и первым скрылся из виду. Девушка еще несколько секунд меня изучала, словно решая, доверять или нет незнакомцу, но затем все же и она исчезла в темноте оконного проема.

Эти двое бесспорно из колонии Крайчека. Однако странно, что они меня не узнали. Мою «восьмидесятку» с бортовым номером «302» знает вся округа от Истры до Серпухова. А эти пялились, как будто увидели впервые.

Стоя в водительском люке, я ждал. «Калаш» держал наготове. Вдруг возникнут еще какие сложности. Но, слава богу, все обошлось. Через пару минут на первом этаже распахнулось окно, и на подоконник вскарабкался тот самый парнишка. Он не стал ждать, когда я его подберу. Не раздумывая, прыгнул вниз. Два с половиной метра – это, конечно, немного, но и с них получается удар аккурат как во время приземления с армейским парашютом. Сильный, скажу я вам, удар. И любой нормальный человек к нему готовится, настраивается… ну хоть пару секунд, хоть одно короткое мгновение. А этот – нет. Сиганул вниз, как будто там не асфальт, а целая гора мягких пуховых перин подложена и прыгать на них его самое любимое занятие.

Пацан приземлился на ноги и, гася инерцию, перекувыркнулся. Ловко так, словно его много месяцев обучали этому трюку в одном из спецподразделений. Во время его кульбита я заметил маленький АКС-74у, который висел у мальчугана за спиной.

Девушка появилась в окне почти в тот же миг, как ее напарник встал на ноги. С тридцати метров я не особо разглядел ее лицо. Но вот что сразу бросилось в глаза, так это ее винтовка. Это не какая-то там малокалиберная биатлонная пукалка, а грозная армейская СВД. Снайперша закинула оружие за спину и начала спускаться. Девушка не стала опрометчиво прыгать вниз. Она уцепилась за подоконник, повисла на нем, и лишь когда от ее обутых в армейские ботинки ступней до земли оставалось около метра высоты, разжала пальцы. Паренек одарил свою напарницу надменным, чуточку насмешливым взглядом, а затем, словно в их команде командиром был именно он, властно махнул рукой и двинулся в мою сторону.

Пока они приближались, я с интересом изучал эту парочку. Пацану на вид было лет пятнадцать. Его одежда состояла из сравнительно чистого армейского ХБ, поверх которого была накинута короткая спортивная куртка черного цвета. На ногах у него, как и у девушки, оказались основательно сбитые армейские берцы.

В магазине они такую обувку раздобыть не могли. Выходит, ребятишкам подфартило поучаствовать в опустошении одного из воинских складов. Оттуда и ботинки, и ХБ. Правда, в военную форму вырядился только мальчуган. На девушке были заправленные в обувь джинсы и старая отливающая темно-синим металликом куртка с капюшоном типа «аляски». Капюшон оторачивался искусственным мехом теперь уже неопределенного цвета. Из-под куртки виднелся грязно-зеленый свитер с высоким, но уже порядком растянутым воротом. Свои каштановые волосы снайперша подобрала и спрятала под черную бейсболку, над козырьком которой красовалась небольшая эмблемка фирмы «Nike».