Лезвие вечности - Андрей Быстров Страница 2

«Волга» замедлила ход, и генерал, очнувшись от грез, снова ощутил себя в реальности, где все далеко не так просто и безоблачно, где ввязаться в бой вовсе не значит победить.

Водитель надавил на тормоз возле решетчатых ворот, за которыми просматривалось приземистое белое здание. Над запертой калиткой висела скромная табличка с надписью «Медсанчасть № 12А». Тщетными были бы попытки найти телефон и адрес данной медсанчасти в городских справочниках, и скверно закончилось бы предприятие любопытного постороннего, вздумавшего проникнуть сюда…

Заметив генеральский автомобиль, охранник нажал кнопку у ворот, пропуская машину на территорию. Но «волга» не проехала и двух метров, как была остановлена для проверки документов. Генерал не генерал, знакомый в лицо или нет – все равно придирчивое изучение спецпропуска и электронное сличение отпечатков пальцев соответствующим переносным прибором.

Машину отогнали на стоянку вдалеке от главного корпуса (водителю выходить не полагалось), а генерал Курбатов зашагал к раздвижной металлической двери. Там его документы проверили вторично. Алексей Дмитриевич поморщился, но тотчас же напомнил себе, что сам же и ввел такой порядок на объекте для всех без исключения.

Профессор Колесников пил чай в комнате отдыха медперсонала. Он поднялся навстречу Курбатову и стиснул руку генерала в дружеском пожатии.

– Привет, Петр Иванович, – буркнул Курбатов. – Примчался по твоему звонку, как гимназистка на первое свидание. Выкладывай.

– А чайку, Алексей Дмитриевич?

– С ума сошел? У меня в двенадцать совещание, не тяни кота за хвост…

– Ой ли? – прищурился Колесников. – Только ли в этом причина нетерпения вашего превосходительства? Ладно, пошли…

Из комнаты отдыха они прошли в длинный унылый коридор, где под потолком, в удручающей тишине, зловеще поблескивали мертвые зрачки телекамер. Коридор закончился белой дверью, обитой звукоизоляционным матери­алом. В центре виднелся ромбик с цифрой 1. Колесников открыл замок своим ключом.

Просторное помещение заполняла всевозможная электронная медицинская аппаратура. Экраны мониторов были отключены. Курбатов уселся в одно из вращающихся кре­сел.

– С чего начинать? – осведомился Колесников, раскрывая створки шкафа, где хранились пронумерованные папки. – С предыстории или…

– Нет, сначала я хочу посмотреть на нее.

– Воля твоя. – Профессор быстро щелкнул тумблером на пульте.

Перед креслом генерала засветился большой экран.

– Это монитор телекамеры в ее палате, – пояснил Ко­лесников. – Ты видишь не запись, а, так сказать, трансляцию с места событий.

Генерал молча кивнул. Сначала изображение было нечетким, потом сфокусировалось. Сверху, под углом в сорок пять градусов, Курбатов увидел больничную койку, на которой полулежала читающая потрепанный номер «Нового мира» молоденькая девушка. Курбатов жестом попросил приблизить картинку. Профессор повернул верньер, и лицо девушки заняло весь экран. С полминуты Курбатов молча изучал ее черты – высокий лоб, обрамленный короткими светлыми волосами, широко расставленные ярко-синие глаза, чуть вздернутый нос, полноватые губы, овальный подбородок.

– Красивая, – пробормотал Курбатов с оттенком сомнения в голосе. – Во всяком случае, мне нравится… И это плохо.

– В смысле? – не понял профессор.

– Она не стереотипна, – ответил генерал. – Ее красота слишком индивидуальна. Хорошо ли это для нас? Ведь в случае… непредвиденных обстоятельств опознание не составит труда.

– Ах вот ты о чем… Конечно, с этой точки зрения предпочтительнее работать со стандартным материалом – с такими, что мелькают в журналах и на конкурсах красоты. Они все на одно лицо. Однако подумай, Алексей Дмит­риевич, как мне при эдаком раскладе поступать с антропометрическими показателями? Я не смогу таскать ее в лабораторию каждую неделю, большей частью придется полагаться на данные внешнего контроля, а малейшая ошибка…

– Убедил, – махнул рукой Курбатов. – Выключай свой телевизор и покажи мне фотографии, где она во всей красе.

Профессор отключил монитор и достал из шкафа папку под номером семь. Раскрыв ее, он вынул несколько больших цветных фотоснимков, запечатлевших ту же девушку обнаженной, и передал генералу. Тот, просмотрев фотографии, одобрительно хмыкнул.

– А эти цифры внизу? – поинтересовался Курбатов.

– Параметры фигуры и всякая медицинская дребедень. Зачем тебе? Вот же товар лицом… Впрочем, могу прокомментировать – фигура нестандартная, если сравнивать с классическими образцами. Но, Алексей Дмитриевич, ты видишь…

– Вижу, вижу, – откликнулся Курбатов, возвращая профессору снимки. – Эх, и почему я верный муж…

– Ты? – поразился Колесников. – Когда ты успел жениться?

– Да ну тебя, не понимаешь солдафонского юмора, – нахмурился генерал. – Ладно, теперь рассказывай подробно.

Перебирая бумаги в папке, профессор опустился в кресло возле генеральского.

– Ее привезли в институт Склифосовского десятого мая – автомобильная авария на углу Бутлерова и академика Волгина. Там произошло столкновение, занесло автобус. На девушку пришелся удар всей многотонной махины. В крайне тяжелом состоянии ее доставили в реанимацию. Несмотря на усилия врачей, наступила клиническая смерть… Медицинские подробности интересуют?

– Да, но лишь в одном плане. Мы вернемся к этому позже, а пока продолжай.

– И вот представь себе, из состояния клинической смерти она выкарабкалась практически сама. Конечно, без врачей не обошлось, но если бы не ее невероятная воля к жизни и поистине удивительная сопротивляемость организма…

– Редкий случай?

– Очень. После этого я и взял ее на карандаш… Кто у нас курирует проект в Склифе?

– Одинцов.

– Верно, Одинцов… Он провел первичные исследования, и у него глаза на лоб полезли… Исключительно удачный генотип, словно по заказу… Вследствие чего ее и перевели к нам, едва она немного окрепла. Здесь я принялся за нее всерьез. В моей схеме сто девяносто семь параметров, и по ста семидесяти результат положительный.

– А остальные параметры? – снова нахмурился Курба­тов.

– Ну, знаешь!.. – Профессор всплеснул руками. – Идеала в природе не существует. Лучший из предыдущих кандидатов едва дотянул до ста двадцати шести.

– Гм, гм… – Курбатов повертел в руках нераспечатанную пачку «Мальборо». – Хорошо. Ты ученый, тебе виднее. А я всего-навсего солдат…

– Вот именно, – проворчал профессор. – Понимаешь, показатели выдающиеся…

– Да-да, уже понял. А кто она?

– Ее зовут Ольга Иллерецкая.

– Ого! Воистину дворянская фамилия.

– Да, старинный род. Очевидно, длительный отбор отразился на качестве генотипа. Ей восемнадцать лет, студентка архитектурного института.