Ревущая Тьма - Кристофер Руоккио Страница 2

На ней был облегающий бордовый комбинезон. Униформа, которую я сам придумал. С карманами на застежках и манжетами.

– Доктор Окойо, – это был не ответ, а обращение, – кажется, на мне нет криоожогов.

Я попробовал сесть и вдруг понял, что гол, как Адам.

– Лорд Марло, не шевелитесь. – Она аккуратно, но настойчиво снова уложила меня. – Я еще не откачала весь ТХ-9.

Повернувшись, я увидел стойку с пакетами для переливания крови. Четвертая группа, резус-фактор положительный. Напротив в таз стекала незамерзающая жидкость, которой была заменена кровь в моих венах. В ослепительно-белом свете она мерцала густым синим, почти черным оттенком.

Спустя секунду я предложил:

– Доктор, вы могли бы оставить меня на попечение медтехника.

– За такое, – выразительно произнесла она, – коммодор Лин спустил бы с меня шкуру. Слышала, у вас, имперцев, это в ходу.

– Возразить нечего, – согласился я, – но нас не надо бояться.

Ненадолго воцарилась тишина. Доктор Окойо принялась работать с диагностическим терминалом, а я сделал вид, будто не замечаю собственной наготы, и попробовал рассортировать навязчивые образы. После фуги всегда трудно соображать. Те, кто бросил меня на Эмеше, удосужились залить в мое тело достаточно крови, чтобы их не обвинили в умышленном убийстве. Во время той заварушки я был без сознания, но с тех пор всякий раз перед пробуждением мне приходилось продираться сквозь дебри памяти. Говоря научным языком, при возвращении в сознание мозг проявлял гиперактивность. Так, должно быть, ощущается смерть, ведь в фуге жизненные процессы прекращаются. Быть заспиртованным – все равно что умереть. Я был сродни трупу или куску мяса в холодильнике.

Конечно, я ошибался. Со смертью это состояние не имело ничего общего. Совсем ничего.

– Какой сегодня день?

– Шестнадцать-два-девятнадцать-точка-один-один, – не оборачиваясь, ответила Окойо.

– Ноябрь, – задумчиво произнес я.

Шестнадцать тысяч двести девятнадцатый год по имперскому летоисчислению. После Эмеша прошло сорок восемь лет, однако прожил я лишь двенадцать из них. Сорок восемь лет мы притворялись наемными солдатами. Сорок восемь лет вдали от графа Матаро и его видов на меня для своей дочери. Сорок восемь лет в качестве рекрута Имперских легионов.

Сорок восемь лет войны. Бесплодного, геноцидального крестового похода на сьельсинов – ксенобитов, охотившихся на людей, словно волки на овец. Сорок восемь лет поисков Воргоссоса, с пленными сьельсинами на борту и надеждой на дипломатическое решение конфликта. На мир.

– Есть новости? – спросил я, пользуясь моментом, чтобы сесть, пока доктор не смотрит.

Голова закружилась, и мне пришлось схватиться за края фуги. Вскоре я обрел равновесие и вытащил из бокового отсека сложенный халат.

– Удалось выследить того торговца оружием, о котором рассказывали пираты на Саноре? – спросил я.

Доктор обернулась на шум и поспешила ко мне. Повысив голос, она опять попробовала уложить меня, но я остановил ее:

– Дайте хотя бы одеться.

– Лорд Марло, вы рискуете вновь отключиться! – вспылила Окойо.

– Все хорошо, – неожиданно слабым голосом прошептал я. – Все хорошо.

Она придержала меня за плечи, но я смог лишь прикрыться халатом ниже пояса. Этого было достаточно. Меня насторожило мое дыхание – тяжелое и влажное. Повернувшись на бок, я согнулся над тазом и выкашлял из легких сгусток фиолетового раствора.

– Ничего хорошего, – возразила Окойо. – Вы шесть лет были заморожены.

– Шесть лет? – изумился я. На такое я не рассчитывал. – Где мы?

– Лорд, – помотала головой доктор, – об этом лучше спросить коммодора.

* * *

Бассандер Лин выглядел старше, чем мне помнилось, и я невольно задумался о том, какой отрезок нашего путешествия язвительный капитан провел в сознании. Я зову его капитаном, потому что он, по сути, и есть капитан. Роль коммодора – лишь ширма, маска, как и мой титул лорда-коменданта. Перемены не были разительными: никаких морщин в уголках рта или глаз, ни проблеска седины на висках. Впрочем, Лин был патрицием, бронзовокожим мандари из древнего рода, почти столь же высоких кровей, что и я. Единственная заметная перемена проявилась во взгляде его черных глаз. Он стал тверже, как будто ядовитая смола наших с ним взаимоотношений превратилась в янтарь. Его каюта на борту «Фараона» раньше принадлежала норманскому коммодору Эмилю Борделону, и Бассандер Лин позаботился о том, чтобы о предыдущем хозяине ничто не напоминало. Порнографические картины были выброшены вместе с вычурными рамами, ковры убраны. На полу еще виднелись следы гигантской кровати прежнего коммодора, на месте которой теперь стояла простая солдатская койка. Даже одеял не было.

– Хорошо выспались? – спросил он, не поднимаясь из-за рабочего стола. – Окойо сказала, вы полностью здоровы.

У него была дурацкая привычка отвечать на собственные вопросы. И я промолчал, а усевшись в кресло, поерзал и сполз по сиденью, развалившись. В бордовой униформе я чувствовал себя неловко. На Бассандере была такая же; воротник-стойка отутюжен, воинские регалии смотрятся как влитые. У меня знаков отличия не было, если не считать эмблемы, золотой нитью пришитой к левому плечу.

Бассандер взял со стола тяжелую кружку и, не глядя на меня, произнес:

– Эта Корво считает, что нашла нужного нам человека.

Я тут же выпрямился и с любопытством оперся на столешницу. Лин пристально посмотрел на меня и сделал глоток.

– Крашеного? – спросил я.

Так звали того человека саноранские пираты.

Капитан помотал головой и встал, повернувшись ко мне спиной.

– Некоего прохиндея по имени Самир. Корво говорит, он работает на Крашеного.

Тонкий, узкоплечий Лин напоминал рапиру. Его как будто обрамлял голографический экран, на который выводились записи с корабельных камер наблюдения.

– Корво послала на планету лейтенанта, – продолжил капитан. – Он связался с целью.

– Значит, мы нашли Воргоссос? – спросил я.

Бассандер не шелохнулся, лишь переключил экран на другую камеру.

– Нет…

Он опустил руки по швам, и я заметил на его поясе меч из высшей материи, ранее принадлежавший адмиралу Мариусу Венту, из-за которого мы едва не погибли на Фаросе.

– Человек Корво сообщил, что этот Самир – местный, представляющий интересы экстрасоларианцев, – пояснил Лин.

– Надо бы договориться о встрече.

– Как сказать, – пожал плечами капитан и взъерошил дымчатые волосы. – Это было бы легко, будь с нами Четыреста тридцать седьмой легион, но с нашей репутацией… засмеют.

В любом случае подкрепления нам ждать было неоткуда. Ближайшие союзники находились в тысячах световых лет и нескольких десятилетиях реального времени от нас.