Diablo. Буря света - Нэйт Кеньон Страница 2

– Это тебя не касается, Балзаэль. Я хожу там, где мне угодно. Или Империй послал тебя следить за мной?

– Я охраняю камень, – ответил Балзаэль. – Такую задачу поставили передо мной в числе прочих.

– То есть это не единственный приказ, отданный тебе Архангелом Доблести, так ведь? Он не доверяет собственному брату?

– Смертные души легко развратить.

От подобной наглости воина сердце Тираэля забилось быстрее. Подтекст был ясен: у Балзаэля есть крылья, а у Тираэля нет, и потому он теперь ниже по положению.

– Гордыня ангелов делает их слепыми, – проговорил архангел. – Нет так давно я отдавал тебе приказы. Или ты уже позабыл?

Вместо того чтобы отступить, Балзаэль сделал шаг вперед.

– Из твоих уроков я хорошо усвоил, когда стоит проявить бдительность.

Рука Балзаэля едва уловимо потянулась к мечу. Этот посыл был предельно ясен. Столь дерзкий вызов привел Тираэля в ярость, он тоже шагнул вперед, расправив плечи и готовый в ту же секунду выхватить висевший на поясе Эл’друин. Однако он осознавал предел своих возможностей: несмотря на немалый боевой опыт, он уже не так силен, как тогда, когда был бессмертным.

На краткий миг Тираэль поверил, что Балзаэль схватится за оружие. Внезапно вход в зал озарил свет. Архангел Надежды предстала перед ними и, казалось, мгновенно оценив ситуацию, сделала шаг вперед.

– Оставь нас, – обратилась она к Балзаэлю. – Мы скоро встретимся.

– У меня нет сведений о подобном…

– Ангирский совет не обязан уведомлять тебя обо всем! – отрезала Ауриэль. Свет вокруг нее изменился, пульсируя подобно сердцебиению. Она нечасто бывала столь категоричной, и теперь ее слова возымели нужный эффект. – Я прослежу за камнем. А теперь ступай.

Поколебавшись, Балзаэль слегка поклонился.

– Как пожелаете, – сказал он, а затем развернулся и исчез в арке, унося свой свет во тьму.

Ауриэль и Тираэль остались наедине. Спустя пару мгновений она обернулась к нему.

– Он стал высокомерным после того, как продвинулся по службе.

– Храбрость и высокомерие – близкие родственники, – ответил Тираэль. – Он проявил чудеса героизма в борьбе с Единым Злом и отправил обратно в Преисподнюю больше демонов, чем кто бы то ни было. Империй сделал верный выбор. На его месте я бы поступил так же.

– Возможно. – Свет, исходивший от Ауриэль, стал мягче и теплее. – Я полагаю, ты явился на заседание, хотя Совет и не объявлял о собрании. Ты выглядишь… уставшим, брат мой. Не можешь уснуть?

– Если бы я только мог вообще обходиться без сна!

– Увы, ты не можешь, – произнесла Ауриэль. – Я чувствую твою внутреннюю борьбу. Это и привело меня сюда из садов. Балзаэль, он… – она провела рукой, будто отбрасывая подобные мысли. – Небеса – не то место, где прощение дается легко и все умеют выражать чувства. Ангелы могут не согласиться с тем, что ты сделал, Тираэль, но это не делает твой выбор менее значимым.

Ауриэль сняла Аль’маиш, Нить Надежды, и предстала перед архангелом самим воплощением света, облаченная в ниспадающие одежды и доспехи, покрывавшие все ее тело до самых кончиков пальцев. Когда она накинула нить на плечо Тираэля, смертное тело окутало тепло, несущее спокойствие и благополучие.

Время словно остановилось, когда нить обернулась вокруг него. Затем Ауриэль сняла ее и тепло исчезло.

– Ты обеспокоен, – сказала она спустя некоторое время. – Из-за меня?

– Ни в коем случае, – ответил Тираэль, изо всех сил стараясь оставаться бесстрастным, как и подобает архангелу.

Он просто не мог рассказать ей правду. Каждую ночь, засыпая, он, как и все смертные, видел сны: не видения ангелов, а нечто более захватывающее, динамичное, переносящее его в те места, где он никогда прежде не бывал. Поначалу эти сны были наполнены радостью – он видел пейзажи Небес и картины их прежнего бессмертного существования. Но одна ночь сменялась другой, и сны тоже стали меняться. Сияющий свет и музыка в них становились все более мрачными и зловещими. Тираэлю снилось, что его преследует какая-то ледяная и безжалостная тень, сжимающая тело так, что замирает сердце, и он не в силах убежать. В его снах были человеческие города, целиком стертые с лица земли, крики предсмертной агонии людей, чьи тела разрывало на куски. Снились обрушившиеся здания и даже сам мир – расколотый и обращенный в пыль.

Ауриэль не в силах понять эти сны. Отныне Тираэль смертный, и пропасть между ними слишком велика. И все же смертные слабости привели Архангела Мудрости к знанию, которым не обладал Ангирский совет. Гордыня собратьев не позволяла им почувствовать опасность, с которой они теперь столкнулись.

Ауриэль вернула Аль’маиш обратно на шею и нить света вновь стала с ней единым целым.

– Ты – Мудрость, – сказала она. – И тем не менее ты не отдыхаешь в тени заводей. Ты по-прежнему не принял эту роль. Твое руководство поможет нам в правлении Небесами, если ты все же решишься.

– И если Совет будет готов меня слушать.

– Остальные замечают твое беспокойство, – произнесла она. – Они не могут понять, почему ты сбросил крылья. Если ты знаешь, кому принадлежит твоя преданность…

– А как насчет того, что я обещал построить между ангелами и людьми? Много веков назад наши голоса спасли Санктуарий от уничтожения. Людям есть что нам предложить. Без нефалема Единое Зло разрушило бы Арку, и Небеса лежали бы в руинах!

– Да, но без участия людей это не было бы создано, – сказала Ауриэль, указывая на камень, продолжающий лежать на постаменте. – Совет обсудит это, Тираэль, в более подходящем для подобных обсуждений месте.

– Эти обсуждения ничего не изменят, – ответил Тираэль. – Империй не станет сдавать позиций. Я верю, что Итераэль также проголосует против сохранения Санктуария. Это не то будущее, что я желал для нас, сестра. Вместе ангелы и люди смогут навсегда свергнуть тьму.

Она повернулась, словно намеревалась уйти, но Тираэль преградил ей дорогу.

– Решение останется за нами. Встанешь ли ты рядом со мной так же, как прежде?

Совет не одобрял подобных разговоров за пределами официальных заседаний, и Ауриэль промолчала. Тираэль как никогда отчетливо почувствовал холодность и жесткость в ее поведении. Прежде Ауриэль всегда выступала за спасение человечества, и теперь он не мог понять причину ее молчания.

И он боялся того, что оно могло значить.

На мгновение они оказались совсем рядом. Тираэль зашел слишком далеко. Опечаленный, он отступил в сторону, и Ауриэль прошла мимо, не проронив ни слова. Он отпустил ее, и боль в груди усилилась, когда она исчезла в арке, оставив его в одиночестве. Их дружба выдержала тысячелетия, и теперь ее ледяное молчание резало его сердце, словно сотни маленьких осколков. Тираэль все сильнее чувствовал растущее недоверие архангелов.

Он вновь обернулся к черному камню души. Тот лежал тихо и неподвижно, словно издеваясь над ним. Архангел внимательно изучил его. Внешний вид камня изменился, в этом он был уверен. Разве он был настолько налитым тьмой, когда впервые появился в этом зале?