Запрет на вмешательство  - Макс Глебов Страница 2

Я несколько раз хаотически дернул машину в разные стороны, имитируя панику при подходе очередной волны ракет, вновь развернулся и рванул от крейсера, как бы в отчаянии пытаясь увеличить дистанцию. Почуяв возможность быстро решить хоть и мелкую, но неприятную проблему, командир повстанцев решил не дать мне возможности оторваться, и крейсер тяжело качнулся, вслед за мной.

– Седьмой, ты молодец, – донесла до меня голос полковника система связи, – но этого мало! Тяни его дальше.

Каждая секунда промедления могла стать для меня последней. Одно дело дразнить крейсер на параллельных курсах, уходя от его ракет резкими маневрами, и совсем другое удирать от него, когда по сторонам без существенной потери скорости особо не подергаешься. По-хорошему мне стоило включить форсаж и быстро выйти из зоны эффективного огня зенитных средств врага, но тогда крейсер бросит преследование и все будет зря. Я скрипел зубами, но терпел. Близкий взрыв ракеты хлестнул по тонкой броне истребителя веером поражающих элементов. Взвыл сигнал оповещения о повреждениях и тактическая проекция высветила передо мной список вышедших из строя систем. Пока ничего смертельного – наиболее важные узлы истребителя дублированы, иногда неоднократно, но еще пара таких подарков и повреждения станут критическими. Я резко сменил вектор тяги и с переворотом ушел в сторону, на чем потерял еще несколько сотен метров дистанции, но увернулся от очередной волны ракет. Еще немного и по мне начнут бить зенитные пушки, вот тогда – точно хана, да и ракеты на такой дистанции наводятся куда эффективнее с помощью подсветки с крейсера.

Что-то изменилось в картине боя, и я не сразу понял, что именно. Мне было как-то не до того, что происходит на поверхности Луны, да и вообще где-либо, кроме небольшого участка космоса, где танцевал в пляске со смертью мой истребитель. А, между тем, изменилось многое. Крейсер попытался резко сменить курс в сторону открытого космоса, а потом несколько раз тяжело содрогнулся всем корпусом, надломился и начал разваливаться на куски.

– Седьмой, ты меня слышишь? – помехи исчезли, но голос полковника Нивена я расслышал с трудом, настолько он был слаб.

– Слышу вас, первый. Наблюдаю разрушение крейсера повстанцев. Обломки захвачены притяжением Луны и падают на поверхность.

– И рад бы поздравить тебя с победой, лейтенант, но поздравлять не с чем – в этом бою проиграли все. Базы больше нет, тебе некуда возвращаться. Мне осталась пара минут, сейчас здесь все окончательно обрушится.

Словно в подтверждение слов полковника я услышал из системы связи грохот и вскрик. Тем не менее, через несколько секунд Нивен вновь вышел на связь.

– Скорее всего, сюда никто не прилетит еще многие годы, а может и никогда. Гражданская война в центральных мирах Республики приняла куда большие масштабы, чем те, о которых вам говорили. Наступает хаос, и об этой дальней базе в ближайшие десятилетия никто не вспомнит, – полковник тяжело закашлялся. – Мне уже все равно, но тебе умирать незачем. Будь все как раньше, я представил бы тебя к Ордену Первого Консула – заслужил. Вот только, боюсь, некому будет ни писать представление, ни ставить на него резолюцию. Разрешаю посадку на планету и отменяю запрет на вмешательство в жизнь аборигенов. Там такие же люди, как мы, а может и лучше, если учесть то, что сейчас творится в Шестой Республике. Надеюсь, с твоей помощью они смогут избежать того, во что вляпались мы, если, конечно, ты сочтешь нужным им в этом помочь. На орбите уцелела часть сети научных сателлитов. Я уже передал вычислителю твоей машины коды доступа к ней. Это все, что я могу для тебя сделать. Прощай, седьмой.

Последние слова полковника были еле слышны, а через несколько секунд я вновь услышал в наушниках грохот рушащихся перекрытий, и сигнал пропал окончательно.

Я не послушался полковника и все же совершил посадку на поверхность Луны, но ни одного целого входа в базу так и не нашел – сплошные груды обломков и многометровые завалы. Даже пятую батарею ПКО, добившую вражеский крейсер, повстанцы успели уничтожить перед своей гибелью. Если на нижних уровнях базы кто-то и уцелел, помочь им я был не в силах. Постояв над руинами базы еще несколько минут, я вернулся к истребителю и запустил двигатель.

Обогнув Луну, я направил машину к планете. Половина голубого шара лежала в тени, и я чуть подправил курс, чтобы войти в атмосферу над дневным полушарием. Я не был ни историком, ни специалистом по развивающимся цивилизациям, но год, проведенный на станции, и близкое знакомство с одной весьма симпатичной научной сотрудницей пробудили во мне интерес к этой теме, и каких-то знаний я даже нахватался. Хорошо, что Летра улетела в центральные миры месяц назад, а ведь я так переживал… Кто знает, как сложилась ее судьба в хаосе мятежа, но, по крайней мере, она не лежит сейчас под тоннами лунного грунта и обломками перекрытий в руинах лунной базы.

Там, внизу, по местному летоисчислению приближался к середине двадцатый век. Электричество, нефть, расцвет механики и электротехники, двигатели внутреннего сгорания, автомобили, танки, винтовая авиация, недавно отгремевшая одна большая война и уже стучащаяся в двери следующая, судя по всем признакам, еще более масштабная и разрушительная…

Здравствуй, мой новый дом!