Книга 1. Прорыв - Алексей Корепанов Страница 19

— Это мы подошли к вопросу об укромном местечке, — продолжал «пассажирщик». — Их на «Пузатике» немало, но, будь я на месте Обера, выбрал бы отсеки скафандров высокой защиты. Скафандров, как вы понимаете, на дальнике имеется по числу команды и максимальной численности пассажиров, то бишь чуть ли не пять тысяч. И такие отсеки есть на каждой палубе, и не только. Нашей парочке помогают забраться в скафандры, и она преспокойно сидит там до финиша. Да, не столь комфортно, как в каюте или бодеге, но вы ведь имели дело с нашими скафандрами? Там есть и аварийный паек, и регенератор воздуха, и можно справить потребности эти самые, которые естественные, и поспать в зажимах. Это ведь не костюмчик в обтяжку, а чуть ли не целая комната. В общем, потерпеть можно. Некоторые, помнится, ради перспектив совместной жизни проливы переплывали еженощно, просвиры какие-то железные, не жалея зубов, глодали, чудовищ всяких на фарш пускали… Так что несколько часиков поторчать в таком скафандре — это, по сравнению с мытарствами других, просто райские кущи. Возможно, данную часть операции обеспечивает уже не наш золоторучка, а кто-то другой. Вы что, будете проверять каждый из пяти тысяч скафандров?

Шерлок молча кивнул.

— Хорошо, таки будете проверять. Согласен, есть риск быть обнаруженными. Но! — Березкин поднял палец. — На случай разгерметизации в космическом вакууме скафандр снабжен самонарастающими переборками. То есть может быть разделен на два, а то и три, и четыре отсека — в зависимости от комплекции человека и его умения как можно сильнее втянуть свой кендюх. Обер, конечно, не из мелких, но представьте ситуацию. Он видит, что в отсек кто-то входит, тут же вжимается в стенку скафандра и наращивает переборку. Проверяющий открывает передний люк скафандра, заглядывает туда — никого. Закрывает люк и переходит к следующему, мечтая побыстрее покончить с этим нудным занятием. Верно?

— Не знаю, — сказал Шерлок. — Я бы, наверное, заметил, что что-то не так.

— Может быть, — не стал спорить Березкин. — Вы — профессиональный сыщик, способный по волоску установить, что преступник барбутчик, у него искусственная почка, родинка на лбу, и сосед через дорогу должен ему двадцать тысяч. Но не все же такие, далеко не все…

— А что такое барбутчик? — поинтересовался Тумберг.

— Игрок, — пояснил Березкин. — Ну, это я для примера.

— Откуда у вас такой жаргон? Бодега… Кендюх… Барбутчик…

— Я родился и долго жил в Абессе. Это здесь, на юге, на Понтийском море… А абесский диалект не лечится, он на всю жизнь…

Шерлок хмыкнул и потискал пальцами кончик носа.

— Что ж, все это не лишено интереса… Спасибо за подсказку, скафандры будем проверять не менее тщательно, чем все остальное. Может, вы, господин Березкин, и еще одно обстоятельство проясните? Тоже весьма немаловажное, весьма…

— Как они думают незаметно улизнуть с «Пузатика»? — опередил его портовик.

— Просто с языка сняли, — признался Тумберг. Он уже не чувствовал прежней неприязни к этому абесситу, обосновавшемуся в Туратрене, и, надо полагать, умеющему брать от жизни все. Ну, если не все, то многое.

— Таки да, это вопрос, — сделал скорбное лицо Березкин. — Слабое, так сказать, звено…

Он погрузился в молчание, но буквально через три секунды взгляд его, почти угасший, внезапно стал торжествующим. Словно портовику только что удалось содрать немерено с очередного желающего попасть на забитый под завязку лайнер. И посткапитан понял, что у Березкина и на это нашелся ответ.

— Слабое звено, — повторил «пассажирщик». И тут же воскликнул: — Но лишь для тех, кто не в курсе! Вы только не думайте, господин… э-э… Тумберг, — понизил он голос, — что я собираюсь вас поучать, однако трудно рассчитывать на успех, не зная всех тонкостей предмета.

— Что вы имеете в виду? — с холодком осведомился Шерлок, вновь чувствуя себя уязвленным.

— В данном случае, особенности конструкции лайнеров серии «Кюндай». Ну, типа «Нэн Короткая Рубашка».

— Я уже говорил, что еще не был на этом лайнере, и пока только кое-что уточняю. Поверьте, перед тем, как обыскивать лайнер и опрашивать пассажиров и команду, я досконально изучу все схемы. И так я поступаю во всех…

Слово «случаях» Тумберг не договорил и поджал губы. Получалось, что он оправдывается — а с какой такой стати ему оправдываться?

— Ох, извините, ради всего святого! — замахал руками Березкин. — Я вовсе не хотел вас обидеть! Все знать просто невозможно… но всегда найдутся люди, которые могут подсказать. Я ведь нашелся! И помогаю от чистого сердца, хотя имею тут и свой интерес, корпоративный, так сказать. Зачем нам слухи о том, что на судах Космофлота бесследно пропадают пассажиры? Так что тут я ваш союзник и помощник, господин…

— И что же вы подскажете на сей раз? — все-таки не отказал себе в удовольствии прервать собеседника Шерлок. — Что на лайнере есть катапульта, которая может после посадки вышвыривать за пределы космопорта невидимые контейнеры?

— Чего нет, того нет, — усмехнулся Березкин. — Ничего «Пузатик» не выпуливает, тут дело в другом. Лайнер ведь приземляется не на кендюх… ну, не на пузо… даже если он натуральный «Пузатик», а на посадочные опоры. На все восемь штук. Опоры эти, согласно инструкции, после старта перемещаются в горизонтальное положение и фиксируются под кендюхом. А перед финишем переходят в вертикаль, и на них, на все восемь, значит, космическое судно и совершает посадку. Вот такая конструктивная особенность, в отличие, скажем, от…

— И что? — нетерпеливо перебил Шерлок. — Они по этим опорам спускаться будут, как по деревьям? При всеобщем обозрении?

— Отнюдь, — спокойно возразил Березкин. — Грузопассажирские лайнеры этого типа были запущены в производство четыре с лишним десятка лет назад, когда я не то что под стол пешком ходил, но и ходить еще не умел, а вас, уважаемый господин Тумберг, и в проекте не было. Вас не было, а заваруха на Макатронии была, и крупная такая заваруха, с применением тяжелого оружия. Очень уж один местный царек независимости жаждал… Да… — Березкин почесал гладко выбритую обширную щеку. — А грузоперевозки продолжались, и пассажиры летали. И вот представьте себе ситуацию: финиширует какой-нибудь дальник в тамошнем порту, и тут окружают его вооруженные, так сказать, активисты. Берут под прицел все люки и заявляют, что лайнер арестован на неопределенный срок, груз будет конфискован в интересах революции, и выходить всем по одному, с поднятыми руками. Потом, конечно, разрешали и пассажиров на борт брать, и грузы, и с планеты отпускали, но желающих летать в такое неспокойное место было все меньше. Да и отправители грузов на Макатронию терпели убытки. А войска туда послать, чтобы вмешаться в противостояние, нельзя — там ситуация очень непростая была, очень тонкая… Любой неосторожный шаг мог слишком дорого обойтись… В первую очередь, мирное население пострадало бы… В общем, дешевше утопиться, как говорят в Абессе. И что делать? Вот тогда и запустили первого «Кюндая»-«Пузатика». Финиширует он там, местные берут люки на мушку, и тут из всех восьми посадочных лап, у основания дальника, выскакивают один за другим лихие парни с неслабым оружием и с ходу открывают огонь по взлетке. А потом, когда вокруг наступает кладбищенская тишина, выдвигаются пандусы трюмов, и появляются из кендюха «Пузатика» специфические его грузы — танки «Трицератопс» во всей своей красе. Окружают главные объекты космопорта, занимают периметр, и после этого начинается разбирательство: кто тут все арестовывает и конфискует, и по какому праву. «Пузатик»-то потом уходит, а парни с «трицерами» остаются, и боезапаса у них полно, и продовольствия… А следом еще один «Кюндай» с неба валится, с подмогой. Парни в дела Макатронии не лезут, но порт держат под контролем. И грузы теперь не пропадают, и пассажиры без прежнего страха отправляются в рейс. И союзные власти вроде ни при чем — это ведь Космофлот нанял бойцов и арендовал военную технику. Дабы защитить свою собственность и обеспечить выполнение своих обязательств перед клиентами — то бишь доставку грузов по назначению, а не на нужды революции. И чао, какао, как говорится. Все по-честному. Потому местный царек и не дергается, хотя пыль, конечно, пускает…