Эра Броуна - Леонид Смирнов Страница 19

– С удовольствием, – ответил тот и, подтянув брюки, уселся. – Вы позволите задать вам несколько вопросов, мистер Сметковский? – Он подчеркнуто выделил его фамилию и снова улыбнулся. Надо сказать, улыбкой он обладал просто замечательной: открытой, доброй, искренней. И вообще директор агентства (это был именно он) словно сошел с рекламного плаката: «Только наши товары придадут вашему бизнесу истинную респектабельность!»

– А почему бы и нет… – Анджей тем временем все-таки перешел на вторую страницу анкеты – по инерции делал вид, что ничегошеньки не произошло.

– Только, ради бога, не делайте резких движений, – доброжелательным тоном предупредил директор. – За вентиляционной решеткой сидит снайпер – он может вас неправильно понять.

– Вы бы его еще в кадку посадили…

Директор с готовностью рассмеялся этой немудреной шутке.

– Скажите-ка мне, Анджей, зачем это вам понадобился такой скользкий тип, как Ортезе?

Краковяк потер переносицу, потом края глаз и с удивлением обнаружил на кончике пальца две желтые крупинки.

– Я хотел подрасспросить его кое о ком, – включившись в игру, доверительным тоном ответствовал Анджей. – Например, об одном землеройном создании, кроме того, о мистере, страдающем слабым зрением, а также о талантливом юристе, который всем очень нужен и очень удобен… – Внимательно посмотрел на директора.

В лице того не дрогнула ни одна черточка, глаза столь же спокойно смотрели на Краковяка. И все-таки директор прекрасно понял, о ком идет речь. И этот разговор явно ему не понравился – Анджей довольно хорошо чувствовал резкие перемены в психополе своих собеседников, за исключением, конечно, всяких там экстрасенсов и гипнотизеров.

– К сожалению, вынужден вас разочаровать: глубокоуважаемый Рихард Ортезе скоропостижно скончался во время своей командировки в Африку. И я даже не знаю, кто мог бы вам его заменить…

Краковяк понял, что в эту минуту Ортезе, быть может, еще жив, но смертный приговор ему уже вынесен и палач натягивает свой капюшон…

– Ну, а вы сами, герр Шлифтен?

У директора поднялись брови – яег, все-таки не покерист, выдержки не достает… Это имя тоже было известно единицам. Его обладатель печально прославился во время второй гражданской войны в Биафре, успел наследить он и в Республике Белого Нила.

– Приятно иметь дело с достойным противником. – Он снова улыбнулся, почти мгновенно овладев собой. – Но не кажется ли вам, что в нашей с вами партии очевидная боевая ничья? – И директор уже тянул руку для рукопожатия. Так уважающие себя шахматисты поздравляют друг друга с поделенным пополам очком.

– Итак? – Анджей оставил протянутую руку без внимания.

– Вы же не будете спорить: если артисты «устали», пьеса продолжаться не может. Кстати, сегодня в… – Шлифтен поглядел на свои часы «роллекс». – Примерно через полчаса Липкина задавит школьный автобус на Гранд-Арми-плаза, прямо у памятника Шерману. И не пытайтесь помешать этой случайной дорожной трагедии… Пойдемте-ка лучше выпьем кофе. Тут на углу прекрасно умеют готовить кофе по-турецки. – И этак дружески прихватил Краковяка за локоть.

25

Из канала новостей «Си-Эн-Эн»:

«Памятник Махди все-таки заложен в Вашингтоне!.. Согласно проведенному Институтом Гэллопа опросу общественного мнения, более 73% населения города высказываются за создание памятника и лишь 11% – против…

Белый юноша, семнадцатилетний студент колледжа Патрик Герберт сегодня в полдень совершил публичный акт самосожжения перед камнем черного мрамора, установленным на месте будущего памятника великому африканскому революционеру. К сожалению, прибывшие специалисты реанимационной службы сделать ничего не смогли – площадь ожогов составила девяносто процентов поверхности тела…»

«Профессор Центра геополитических исследований при Колумбийском университете Марк Кантор дал сегодня утром интервью репортерам ряда телекомпаний.

– Как вы относитесь к личности генерала Махди?

– Этого подонка?! – Пауза. – Как я сказал?.. Ради бога, сотрите это место! У меня жена и трое детей…

– Мы прекрасно понимаем вас, профессор. Мы все равно не решились бы передать такие слова с экрана.

– Вы готовы? Можно отвечать?.. На мой взгляд, генерал оказал большое влияние на развитие политических событий на Юге и вывел Движение неприсоединения на совершенно новый уровень. Однако в его деятельности можно усмотреть и явное тяготение к недостаточно продуманным, порой даже экстремистским действиям…»

26

ПРИМАК (2)

Французский летчик имел чин полковника. Одна из его эскадрилий только что вернулась с задания, пошвыряв бомбы на маисовые поля и пустынный берег реки. Боезапас автоматических пушек оказался нетронутым.

– Я удивлен вами, полковник. – В голосе Примака звучало бешенство. – Чему вас учили в Академии?! Или точность бомбометания не входила в число обязательных дисциплин?!

И тут француз, поставленный перед командиром как провинившийся школьник перед учителем, не выдержал и взорвался:

– Как вы смеете, господин генерал?! Мои люди не могут бомбить! Позиции «шквалов» окружены палатками мирных жителей! Хабад держит их в качестве живого щита!

– Вы сами должны повести эскадрилью в бой и подать пример, как нужно работать! С ювелирной точностью полежите груз на цель! И не дай вам бог промахнуться!.. Но если ваши «соколы» опять испугаются заградительного огня и еще раз отбомбятся до времени, вы пожалеете, что родились… Чтоб через полчаса были в воздухе! – Примак перевел дыхание и вдруг проревел: – Вы-ы-пол-нять!

Полковник молча отдал честь, развернулся и вышел из комнаты. Начальник штаба, все это время не подававший голоса, проводил его взглядом, потом заметил:

– Не больно ли ты строг, Игорь? Совсем задолбал мужика…

– А иначе нельзя, Пятачок. Их надо лупцевать до тех пор, пока они напрочь не забудут, как воевали при Мисе. Иначе все опять повторится сначала… – Примак улыбнулся, внезапно переменившись в лице. – Это уж как в песне поется…

Начальник штаба уже начал беспокоиться: почему-то до сих пор не было сведений от мобильной группы генерал-майора Сладина. Танки и самоходки от башенных люков до гусениц нашпигованы электроникой, а со связью все равно бардак!

– Не дергайся. – Генерал-лейтенант чувствовал нервозность «Пятачка». – Просто Паша очень уж не любит, когда лезут с советами. Он же мастер нестандартных действий. Отсюда и любимый прием: пока дело не закончит, на связь не выходит.

– Тебе, конечно, видней, – буркнул начштаба, – но хоть пару слов мог бы кинуть: мол, жив-здоров…

Кондиционер вдруг зафыркал и тут же совсем замолк. «Песня» его была занудной, но без нее стало и вовсе хреново. Оба почувствовали, что рубашки мгновенно начали пропитываться потом, и поспешили их снять.

– И все-таки Паша чрезмерно рискует – без прикрытия с воздуха много не навоюешь… – пробормотал «Пятачок», почесав волосатую грудь. В промокшей, липнущей к телу майке он напоминал скорее не боевого командира, а какого-нибудь копающегося на огороде дачника.