Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе - Дорис Лессинг Страница 19

Данн сделал первый шаг по тропе, ведущей наверх, и тут же услышал первый всплеск весел.

Ему казалось, что его тело разом пропиталось серым гнилым воздухом болот, налилось холодной тяжестью… Что-то гнетет его, признал Данн наконец. Он снова обернулся. Дёрк уже не греб. Он стоял с веслами в руках, все еще у самого берега, и не сводил глаз с Данна. «Мы столько времени провели рядом, он бросил из-за меня свой остров и потерял девушку. Он мой друг», — думал Данн.

— Дёрк, обязательно приходи в Центр! Я буду ждать тебя! — крикнул он.

Дёрк сел на скамью спиной к Данну и с силой заработал веслами, навсегда исчезая из жизни Данна.

Данн смотрел ему вслед, надеясь, что Дёрк хотя бы один раз обернется. Но так и не дождался.

Он двинулся вверх, погружаясь в туман. Его одежда тут же промокла. И лицо… тоже стало влажным… Но не по любящей и любимой Марианте лил он слезы, а если и по ней, то сам того не знал.

Карабкаясь по камням, Данн думал: «Ведь я всегда так делаю. Какая польза в том, чтобы оглядываться назад и горевать о прошлом? Если нужно уйти откуда-то… уйти от кого-то… тогда ты просто уходишь. И всю свою жизнь я именно так и поступал».

Целый день ушел у него на то, чтобы добраться доверху. И там он сразу услышал голоса, говорящие на неизвестном ему языке. Данн притаился за камнем, весь промокший, в неудобной позе. «Я сошел с ума, я поистине сошел с ума, раз по собственной воле покинул острова», — думал он. Там, на солнечных островах, витали благоуханные запахи, ласкал кожу морской бриз. Это было самое приветливое и самое красивое место из всех, где побывал Данн.

После мягкой постели Марианты ночевка на холодных камнях показалась мучением. Он проснулся рано, надеясь выйти на тропу до того, как ее заполнят беженцы. Но обнаружил, что ручеек несчастных измученных людей уже возобновил свое течение. Данн скользнул в него и тут же стал одним из них. Так будет лучше, чтобы окружающие не изучали с подозрением его тяжелый мешок. Кто они, эти беженцы? Они отличались от тех людей, которых видел здесь Данн три года назад. Еще одна война? Где? На каком языке они говорят? Или на нескольких языках?

Он шагал вместе со всеми, но его быстрая энергичная походка все равно привлекала внимание, как Данн ни старался слиться с общим потоком. Сытый, здоровый человек всегда отличается от больных и голодных.

На обочине дороги его взгляд задержался на кучке костей, и он вышел из толпы, встал над ними. На длинных костях он различил отметины клыков, а одна из них треснула. Никакая птица не сумела бы раздробить кость. Что за животные обитают в этих пустошах? Возможно, уже прижились снежные псы. А кости… должно быть, это останки тех двух несчастных подростков. Данн никогда не задумывался над тем, как выглядели они с Маарой в глазах незнакомцев, дружелюбных или враждебных, когда сами шли на север. Не задумывался до тех пор, пока не увидел этих двух подростков среди болот, словно гонимых навстречу ему ветром. А теперь снова они, но уже обратившиеся в горстку костей. «А ведь подобный жребий вполне мог выпасть и нам с Маарой, — думал Данн, — не окажись судьба к нам благосклонна».

И он постоял там, словно в траурном карауле, потом сорвал несколько веточек вереска и вставил их в глазницу одного из двух выбеленных черепов.

Вскоре впереди показался холм с темной полоской леса наверху. Данн предположил, что среди деревьев будет много народу. После долгого перехода по трясинам все были рады найти приют под лиственной сенью, на твердой почве. Так и оказалось: под каждым деревом, каждым кустом лежали или сидели люди. Среди них попадались и дети, хнычущие от голода. Маленький домик Касс был уже недалеко и стоял в стороне от пути, которым двигались отчаявшиеся беженцы. Поэтому Данн решил дойти до него и осторожно свернул в сторону, чтобы его маршрут остался незамеченным.

Дверь знакомой хижины стояла нараспашку, а на крыльце лежал огромный белый зверь, который при виде Данна поднял голову и взвыл. Через миг он подскочил к Данну, повалился на землю и стал тереться об его ноги, радостно скулить и лаять. Данн сел на корточки, чтобы поздороваться с Раффом, и так увлекся встречей, что не сразу заметил Касс. Она была не одна. Рядом с ней стоял мужчина, тор, как и она, невысокий и крепкий — и опасный, судя по внимательному уверенному взгляду. Касс окликнула Данна:

— Видишь, он вспомнил тебя, он ждал тебя, ждал днями и ночами напролет, выглядывал на тропе… — А мужчине она пояснила: — Это Данн, я говорила тебе о нем.

Что именно она говорила мужу, Данн мог только догадываться. Однако встречен он был не с враждебностью, а всего лишь с настороженностью. Его пригласили в дом, сначала Касс, а потом и ее муж, Нолл, которого она тем временем представила. Данн застал супругов за трапезой, чему весьма обрадовался. До Центра еще идти и идти, а его запасы продовольствия уже заканчивались. Снежному псу велели сидеть у входа в дом, рядом с открытой дверью, — чтобы отпугнуть тех сообразительных беженцев, которые сумели отыскать дорогу к жилищу.

Нолл вернулся из городов Тундры, заработав там достаточно денег для того, чтобы жить некоторое время дома, с женой, но скоро ему придется снова уйти. Припасы и деньги, принесенные им, уже заканчивались. Это был довольно приятный мужчина, который, правда, всегда держался настороже. Данну легко было с ним, он был рад наконец встретить человека, которого он понимал, который сам прошел через многие испытания. Острова уже превращались в далекое воспоминание, в сказочный полузабытый сон, и прощальная улыбка Дёрка (как и упрек, застывший в его глазах, хотя Данн старался вычеркнуть это из памяти) уходила в прошлое. Да, рыбакам приходится иной раз бороться со штормами, но было что-то такое внизу, что одновременно затягивало и расслабляло.

Невзирая на пробиравшие до костей сырость и холодные туманы, приходящие в лес с болот, Данн думал: «Вот это мое. Все-таки я не рожден жить в покое».

Касс не скрывала от мужа, что рада видеть Данна. Она даже взяла его за руку в присутствии Нолла. Тот лишь улыбался и кивал, говоря:

— Добро пожаловать, добро пожаловать…

Снежный пес на время покинул свой пост, чтобы подойти к Данну и положить голову ему на колени.

— Этот зверь хорошо охранял меня, — сказала Касс. — Даже не знаю, сколько раз в дверь ломился неизвестно кто, но стоило Раффу залаять, как все разбегались.

Потом Данн, не переставая почесывать Раффа за ушами (собака отказалась вернуться к двери), рассказал о том, как спустился с обрыва к Нижнему морю и добрался до островов. О Марианте он умолчал, чувствуя на себе пытливый взгляд Касс, которая хотела разглядеть в его глазах тень другой женщины.

Касс и Нолл слушали рассказ гостя словно сказку о выдуманном мире и все повторяли, что когда-нибудь они тоже отправятся к Нижнему морю и сами посмотрят, что за странные люди живут там, что за невиданные рощи растут на островах.

Когда настала ночь, Данн лег на подстилку у двери, вспоминая о том, как некогда лежал вместе с Касс и щенком на широкой кровати. Теперь к нему прижимался только выросший снежный пес, тихонько подвывавший от счастья.