Оборотни космоса - Александр Белаш Страница 19

Тими всхлипнула, встала, чтобы уйти, но пошатнулась и невольно опёрлась ладонью о Раха, а потом прислонилась к нему лицом и грудью, вцепившись пальцами в курсантскую жилетку:

— Почему меня все прогоняют? тем я мешаю, этим я мешаю!.. Компьютер ей подай, письмо настучать другой дуре! А мне так плохо! Pax, Pax, хоть ты не гони меня!

— Что ты, я — никогда... — Pax осторожно обнял её, и Тими с доверием прижалась к груди Пятипалого, чувствуя, какой он настоящий и надёжный. Как камень! Есть одна душа в граде, которая не оттолкнёт. Он — Рослый! Высшая воля прислала их из заоблачной дали, чтобы помогали и спасали.

«Пусть он спасёт меня, пусть!»

— Говорил же, — гладя её, прошептал Pax, — что он обманет. А я, если что задумал — то сделал; это — железно.

— Золотой Луч, тебе есть чем похвалиться? — Голос и лик старшей секретарши градского совета были обманчиво добрыми. За годы кабинетных игр и сложных переговоров с врагами она так поднаторела в интригах, что даже домашние не в силах были угадать её подлинные мысли. Но полковник Ониго был из того же козырного нао и даже довольно близкий родич старшей секретарши. Они могли подолгу изощряться в экивоках, не меняя приторного выражения лиц.

— Ава, я бросил на решение задачи всех своих спецов. Даже взял кое-кого со стороны.

— Что у тебя за новые кадры? откуда? почему я не знаю?

— Позволю себе утаить до поры. Но тебе известно, что бесполезных в отделе исследований не бывает. Он из рослых народов. Наёмник.

— Возможно, тебе ещё не сообщили — из Чёрного города пришла очередная заява. Она ещё раз подтверждает, что у них есть осведомители и в городцах, и в граде. Чёрные за периметром в курсе того, что и когда у нас произошло. Даже число пострадавших.

— Это вычислит любой грамотный раб, знакомый с математическими моделями. Пять-шесть расчётчиков такого уровня у чёрных есть. — Ониго испытал прилив досады оттого, что Ава получает сводки раньше, чем он. Совет содержит свою тайную разведку, подчас работающую быстрей.

— Боюсь, выжимки заявы скоро появятся в Сети, потом их расшвыряют по площадям и коридорам. Конечно, стража их выметет, но сколько-то разойдётся по карманам и будет прочитано в семьях.

— Теми, кто размножает печатное враньё и непристойные журналы, я не занимаюсь. Обратись к...

— В тексте — старые басни о жадности града, о том, что мы унижаем городецких, морим троглодитов и поём, когда в пещерах за периметром детишки лижут камни и ногтями соскребают плесень на обед. И конечно, стон сезона — гнев, который пал на нас.

— Ава, для исследований нужно время. Я доложу, когда созреет результат.

— Что-то урожай в твоей теплице не торопится. Спеши, Золотой Луч. Граждане волнуются. Наше достижение — чёткая организация — может сыграть с нами скверную шутку, если град выйдет в коридоры и потребует откупиться от сирых и голодных мириадами возков белка. Потом Чёрный город захочет иметь дармовой водопровод, бесплатную энергию, деньги, транспорт, наши шахты для их стартов... Продолжать?

— Давай. Любопытно узнать, как вы видите ситуацию.

— А вот как — чёрные нао войдут в совет и будут диктовать политику. Или навязывать её путём убийств, голодных демонстраций, демагогии — у негодяев много средств, они ничем не побрезгуют. Год, полтора — и они заменят нас собой. Тогда мы станем соответствовать той криминальной репутации, которую нам упорно приписывают враги. Мир мародёров и пиратов.

— Ава, пока у меня не сложилось приемлемой версии. Как только она появится, я тотчас доложу.

— Зато версия есть у всех, кто не состоит в твоей конторе. Очень логичная и ясная, известная из древней правды. Спроси подчинённых — уверена, они её тоже знают. И мы, совет, будем поступать согласно ей. Когда социологи скажут, что дольше медлить нельзя, введём осадное положение. Тут-то двери и загрохочут, как в той считалочке.

— «Запирайте крепче дверь...» — невесело усмехнулся Ониго. — Ава, пойми, это не выход.

— Это позволит выиграть время. И на такие меры мы пойдём ради тебя, Ониго, чтобы ты получил три-четыре недели на расследование. Ищи, как глыбь роют. Камни ешь, но найди причину.

«Спасибо, сестрица, хоть не пообещала, что начнём жертвы приносить, в шахты пленников сбрасывать», — подумал Ониго, глядя в погасший экран. Он догадывался, кого Ава приказала бы скинуть в глыбь первым, будь её воля.

Возвращаясь в номер за вещами — было время днёвки и пустынных коридоров, — Форт нёс на плечах невидимые тонны славы, накопившиеся на счету землян. Он представить себе не мог, что однажды ему придётся отдуваться за все — и мнимые, и настоящие — грехи своей цивилизации.

Опрос? скажите лучше — допрос! О нет, лемуры были строго корректны, ни звуком не задели уязвимые места старо- и ново-земной истории, но Форт всеми волосками псевдокожи, не говоря уже о глубже расположенных рецепторах, чуял, что ньягонцам известно немало, и главным образом из самого доступного источника — телевидения! А что хорошего оттуда почерпнёшь? Грязь, мразь, маньяки и ворьё, насилие и терроризм, самоубийства, каждый день по сто техногенных аварий. Не цивилизация, а какой-то перманентный конец света! Подружитесь с нами, мы и вас научим...

Форт про себя благодарил весь состав конференции за то, что он (или померещилось?.. или это подвох такой?) из кожи лез, стараясь спрашивать лишь о гуманном и полезном. Словно задались целью создать позитивный образ землян. Детские учреждения, система опеки, здравоохранение, контроль за качеством пищи — кто бы подумал, что бойцы нао станут этим интересоваться? и откуда Форту было знать про детские учреждения?!

Он ждал из каждых уст чего-нибудь вроде: «Недавно в Сэнтрал-Сити вспыхнул бунт „чёрный вторник", а десятью годами раньше там случилась городская гражданская война на Пепелище. Очень хотим услышать число потерь убитыми и ранеными, а также о пытках и депортациях».

Так преступник, случайно угодив в число свидетелей, мается на стуле перед дознавателем — звучат невинные и безопасные вопросы, а он страшится одного, прямого, беспощадного: «Так это вы убили?»

Ужасно даже на полчаса почувствовать ответственность за многомиллиардное потомство Евы и Адама.

Чем, каким богатым опытом мы можем поделиться с народом, чудом уцелевшим в глубинных убежищах? тем, что загадили свою планету и сбежали оттуда на другие, чтоб и их испоганить? Что мы тащим за собой по космосу? ложь, индустриальную агрессию против всего живого... и войны, войны — Федерация против Альты, колонисты против оборотней, сэйсиды против горожан и повстанцев... Улыбаемся оскалом до ушей, а сами дрожмя дрожим — вот-вот загремит свыше: «Где Авель, брат твой?»

Едва Форт собрал сумку, как засветился телекомбайн.

Полутёмную комнату озарило хлынувшим с экрана сиянием — и открылось почти белое беспредельное небо, серо-коричневая шершавая земля, каждая неровность которой отбрасывала жёсткую тень, как в безвоздушном пространстве.