Демон и Бродяга - Виталий Сертаков Страница 19

Они настигли добычу, которой хватило бы на всех, но добыча подло ускользнула.

Коваль прикрыл глаза, старательно отрешаясь от ближних звуков, молитв Луки, матерщины Антипа, дыхания испуганных коней, оглушительного стрекотания, заполонившего лес. Он слушал их внутренность.

Стая оказалась вполне управляемой, нисколько не опаснее питерских лысых псов. Те обладали изрядными способностями к гипнозу и способны были акульим кружением усыпить жертву, здешние же зубастики до такого не доросли. Артур прочитал их голод, их стайную радость и их обиду. Со вчерашнего дня они зарылись в неглубокие норы, очень далеко отсюда, на границе зеленой и серой земли…

Коваль напрягся, но так и не смог почерпнуть точных географических сведений в бездарных мозгах мутантов. Однако он уловил, как выглядела эта самая граница. Как зеленая земля. Зайцы переваривали кабаргу, загнанную накануне, когда случилось нечто странное. Земля содрогнулась, снизу поднялась вода, изгоняя их из нор, а затем в лапы стае угодило это ловкое, изворотливое мясо. Мясо тоже прискакало откуда-то снизу и пыталось туда же, вниз, сбежать, но не успело.

Вкусное, горячее, изворотливое мясо!

Артур расставил ноги пошире, вдохнул и задержал воздух, фиксируясь на вожаке стаи. Вожака, громадного, седого, одноухого, перекосило в прыжке. Он поскользнулся, проехался мордой по грязи, по ягодным кустам, затем замер, ощерился и мелкими прыжками стал приближаться к человеку.

– Мамочки, – произнесла где-то неподалеку Варвара, поднимая пулемет.

– Варя, не стреляй.

– Порвут же нас…

– Не порвут. Махни всем, чтоб не стреляли. Буба, ты тоже… Не трясись, мать твою!

Коваль смотрел в одну точку – на амулет, прилипший к впалой груди кентавра. Чем-то этот амулет его притягивал. Затейливая игрушка из белого металла, по форме похожая на древнеславянские свастики, а в центре и по краям – удивительно блестящие, черные камни. Амулет или что-то другое, гораздо более важное?

Игрушка не просто висела на цепи, оказалось, что одна цепь обвивалась вокруг шеи, а вторая тянулась снизу, крепясь вокруг передних ног. Благодаря такой металлической упряжи странный амулет оставался жестко зафиксированным на груди мальчишки.

Кентавр все еще делал попытки выбраться. Он то проваливался по горло, то с хрипами выбирался на воздух, по самый круп, и тогда черные камни амулета сверкали на заляпанной грязью тощей груди.

Свастику грязь не затронула. Черный выпуклый камень походил на грозное око, словно рассматривающее Коваля изнутри.

– Варька, бок не подставляй! – кашляя, горланил Бродяга.

– Кузнец, ложись, ща я их отгоню! – рычала Варвара, поудобнее упирая в живот приклад пулемета. Она уже почти спустилась до самого болота, патронные ленты волочились за ней по кустам.

– Я вам сказал – ни одного выстрела! – оборвал атаманшу президент. – Палить начнешь, распугаешь! А я их всех непуганых соберу…

Вожак стаи затормозил, загребая конечностями, силясь удержать равновесие, метрах в десяти от болотца. Отвести взгляда от человека он уже не мог, он мог только ползти на зов. Артур заставил его ползти на брюхе.

– Ну, иди, иди сюда, пушистик…

За вожаком стали прижиматься животами к земле и другие матерые самцы. В последних рядах боевой запал еще не растаял, там визжала и похрюкивала молодая поросль. Они сбились в плотную кучу, лезли на передних, давили и кусали друг друга…

– Мамочки святы! – ахнула Варвара, наблюдая, как серые убийцы укладываются в покорные шеренги и по-пластунски приближаются к босому бородатому человеку, безмятежно стоящему в луже.

– Варя, не дергайся, – негромко приказал Коваль.

Кентавр тоже замер в своей трясине, он не делал больше попыток вырваться, только крупно дрожал всем телом. Кровь из раны на боку лилась все сильнее, мальчишка угасал.

– Ну, валитесь же, сладенькие мои… – шептал Клинок. – Ложитесь спатеньки, ножки у нас устали, глазки устали, ушастики мои, спать хочется нам, я вас отведу туда, где тепло и сухо…

Стая улеглась. Они собирались обложить болотце и терпеливо ждать, пока жертва сдохнет или ослабнет от ран. Очевидно, так выглядела их обычная хитрая заячья тактика. Зайцы успели окружить болото, но теперь, повинуясь приказу Клинка, робко ползли за ним.

Артур начал отступать. Мелкими шагами, спиной вперед, он двигался наверх, к дороге, туда, где его ждал огнемет Луки. Руки дрожали, по спине ручьями лился пот; Артур с горечью признавал, что иметь дело с одичавшими собаками намного проще: лысых псов он играючи заставил бы спрыгнуть с обрыва.

Сегодня Клинок нуждался в помощниках.

– Буба, под ногами не путайся, – процедил Артур. – Варвара, когда на дорогу выгребем, режьте их ножами, не раньше! Но не стрелять!

Избитая, покрытая шрамами морда вожака придвинулась почти вплотную. Коваль изумленно рассматривал восемь клыков в разинутой пасти. Четыре верхних, под раздвоенной губой, загибались, как у дикого кабана. С черного языка свисала слюна, а когтям на передних лапах мог позавидовать бурый медведь. Коваль очень сильно усомнился, зайцы ли перед ним. Вполне вероятно, мутация сыграла злую шутку, соединив в один два несоединимых вида…

Они хрипели и толкались, они обгоняли вожака, охватывая Артура злобным стрекочущим, вонючим полукольцом.

На гребне, ступив босыми пятками на разломанную бетонку, высокий седой человек помедлил. Он дождался, пока несколько десятков хищников выползут на ровное место, пока они окружат его, как плотный серый шарф.

Синекожий дикарь Буба, отступавший на шаг раньше президента, с ворчанием запрыгнул на платформу, на четвереньках добрался до кабины и появился оттуда уже с остро заточенным топором на длинной рукоятке. Старец тоже ловко взобрался на подножку, кряхтя, извлек из-под сиденья кинжал.

– Эх, Кузнец, ну ты учудил, елки-палки! Не к лицу мне кровушкой-то руки обагрять, но нечисть порубать – святое дело, святое. Ай, взаправду Качальщик учудил…

Лука положил палец на спусковой крючок.

– Ваша святость, вы побереглись бы, а?

– Обо мне, отрок, не беспокойся, – старец засеменил к Варваре. Украшенный камнями грузинский кинжал в его дряблых руках казался двуручным мечом.

– Как резать-то? – шепотом осведомилась Варвара.

– Горло режь, в один удар, – краем рта ответил Коваль. – Чтобы крику меньше было… Ай, спатеньки, ушастики мои, спим, спим, сладко спим…

– Лука, тех, что слева, – тихонько приказала Варвара. Сама она двигалась за зайцами по пятам, взвалив «Дегтярева» на плечо.

Когда до задних колес платформы осталось не больше десятка метров, Артур приказал серому вожаку замереть. Тот послушался, но его сородичи из задних рядов напирали, и свободный пятачок между человеком и стаей угрожающе уменьшался.