От глупости и смерти - Харлан Эллисон Страница 19

Они вынырнули из тьмы, которая была тоннелем под скоростной трассой. Огни фар светились как глаза хищников за мили от этого места. И постепенно звук двигателя заполнял все пространство по обе стороны бетона. Калифорнийская ночь, жар раскаленного дня лежал над землей, и машина, мощная и стремительно несущаяся, вынырнула словно из ниоткуда, двигаясь по белой сплошной полосе.

Суслики и кролики рванули через опасную полосу бетона, и исчезли в ночи. Внутри лимузина мужчины, сидевшие на боковых сиденьях, обсуждали прошедшие съемки дня с грузным оператором, устроившимся сзади.

Сидя сразу за водителем, Фред Хэнди не отрываясь смотрел на бесконечную ленту шоссе 14. Он отдался на милость дорожного гипноза и провел в нем добрых двадцать минут, сам того не сознавая. Голос с бокового сиденья привел его в чувство. Это был Кенканнон.

–Берт, как скоро мы будем в Ланкастере или Палмдейле?

Водитель откинул голову назад и чуть в сторону, не отрывая глаз от дороги.

–Еще двадцать– двадцать пять миль, мистер Кенканнон. Мы совсем недавно проехали Розамонд.

–Давай остановимся в первом же приличном заведении и поедим.

С самого заднего ряда лимузина послышалась возня. Там проснулся Круз, до того спавший в позе эмбриона. Он пробормотал:

–И какой у нас час? Где мы вообще?

Хэнди повернулся к нему:

–3:45, Артур. Мы посреди пустыни.

–Как раз посередине между Мохаве и Ланкастером, мистер Круз,– добавил водитель.

Круз хрюкнул и снова умолк. Потом продюсер выпрямился на сиденьи, спустил ноги на пол, вытянул их и свел вместе лопатки, пытаясь встать. Все это он проделывал, не открывая глаз.

–Господи, на будущее напомните мне никогда не делать фильм с натурными съемками.

Из глубин лимузина послышался подобострастный смешок.

Хэнди подумал о Митчеме, который уехал со съемок в Мохаве значительно раньше, на лэнд-крузере с кондиционером, который студия арендовала для него. Но эта мысль лишь напомнила ему, что сам он не был одним из Бессмертных, не был суперзвездой, а был всего лишь рекламным агентом за два пятьдесят в день, который без перерыва и без особого успеха пытался придумать, под каким углом строить рекламную компанию для очередной приключенческой ленты с любовным романом. Круз вошел в этот жанр с запозданием, после всех Бондов и Ипкрессов, после «Арабески» и «Маскарада», после «Калейдоскопа», Флинта, Модести Блейза, а они в свою очередь появились после «39 Ступеней», ну да какая к черту разница, если на этой ленте продюсером был Артур Круз, а это гарантировало и внимание критики, и выгодные даты для показа в кинотеатрах. Если бы Фред Хэнди мог сообразить, каким образом построить рекламу, пристегнув имена Джо Левина, Уильяма Кэсла, Сэма Кацмана и Альфреда Хичкока, они смогли бы заманить лохов в кинотеатры. Он скучал по жизни в Нью-Йорке, где заработал себе язву желудка, вкалывая в рекламной компании. Язва никуда не делась, но теперь разница была в том, что он не мог даже изображать радость, которая компенсировала бы все его неудачи. Он скучал по дням своей молодости, когда писал идиотские стишки для газеты «Фигаро» вГринвич-Виллидж.

Больше всего ему недоставало тела Джули, которая была на гастролях где-то в штатах Среднего Запада с мюзиклом «Хелло, Долли!» А еще он мечтал о горячей ванне, которая смыла бы усталость. И вымыла бы всю пыль пустыни Мохаве из пор его тела.

А еще ему страшно хотелось есть.

–Эй, Берт, а как насчет вот этого, вот там?

Он постучал водителя по руке и жестом указал на неоновый знак на обочине.

На рекламе значилось: «ШИВИ. СТОЯНКА ФУР И ЕДА.»

–Должно быть, знатная еда,– произнес Кенканнон за его спиной.– Я что-то не вижу никаких фур. К тому же мы знаем, чем питаются дальнобойщики.

Хэнди улыбнулся, услышав парафраз мифа о земляной кукушке. Это был именно тот сорт юмора, который всегда отличал режиссуру Кенканнона.

–Вы не возражаете, мистер Круз?– спросил Берт.

–Ни в коей мере, Берт,– усталым голосом произнес Артур Круз.

Шурша гравием, лимузин подъехал к кафетерию. Заведение было абсолютно музейным экспонатом. В стиле старого железнодорожного вагона. Такие особенно часто встречаются в Нью-Джерси. Алюминиевая шкура кафе была изъедена проказой ржавчины. Окна мутные от грязи. На двери реклама «Лаки Страйк» и «Эль-Продукто». Три шага к двери по бетонному пандусу.

Паркинг окружал кафе, словно серое озеро из щебенки, мертвенно-холодное в мигающем свете неоновой рекламы. Вывеска вспыхивала и гасла, и тогда желтый неон высвечивал ЕДА, газ, ЕДА, газ, ЕДА…

Двери лимузина открылись, все шесть дверей, и десятеро мужчин вышли, потягиваясь и направляясь к закусочной. Они выстроились в линию, согласно рангу в иерархии.

Круз и Кенканнон, Фред Хэнди, два оператора, трое рабочих, женоподобный гример Санчер и водитель Берт.

Они поднимались по пандусу, что-то бормоча, словно животные, пробуждающиеся после спячки. День был изматывающим. Сцены погони в городишке посреди пустыни Мохаве. И Митчем в своем чертовом лэнд-крузере, названивающий в «Ла Рю» сзаказом улиток, которые должны быть готовы к его приезду.