Полуночная тень - Алина Сконкина Страница 19

В приюте его провели к кровати, где он также свернулся на боку и уткнулся носом в тряпки. Реми не мог не то что сидеть, но даже трогать изувеченное тело.

Зарывшись лицом в тряпки, сирота смотрел сухими глазами в пустоту, пока чернота, разливающаяся по краям зрения, не закрывала весь обзор, тогда он мигал, и всё повторялось вновь. Слёзы не шли, вся боль, все страдания застыли где-то внутри комом, без возможности выхода наружу с очистительной влагой. Слёзы высохли, они сгорели с родным домом.

Над чем ему плакать? Дядя говорил: «слезами делу не поможешь». Дядя говорил быть сильным, быть стойким, но дядя никогда не говорил, что с Реми начнут творить такое. Ни один дядин совет не пришёл на ум, когда мальчик молил человека о пощаде. Ни один.

От работы оборотня освободили, как после поездки в гости к богачам освобождали всех детей, давая им возможность оклематься от боли и случившегося. Или наоборот усиливая эффект? Предоставляя время потонуть в собственной беспомощности, осознать тщетность любых попыток, признать поражение.

За окном стояла прекрасная весенняя погода. Снег на крыше под тёплыми лучами солнца таял, превращаясь в мерную, усыпляющую дробь, капающую на сугробы внизу. Весёлые ручейки, разбегались от снежных куч и бежали вниз по склону. Реми не замечал ничего вокруг. Он смотрел невидящим взором в пустоту. Потом он возненавидит себя за слабость, возненавидит лотерона за силу, возненавидит детский дом и всех людей на свете; а сейчас, оборотень переживал внутри себя боль и страдание.

Он не мог забыть. Всё было тщетно. Сила, ловкость, ничто ему не помогло. Ничто не спасло. Дядя не учил его такому. И точно также ничто не поможет ему сбежать. Сбежать невозможно. Всё было тщетно. Тело болело, разум был подавлен, остались лишь боль и страх, что придётся пережить этот ужас во второй раз. Что случилось? Что с ним сделали? Хотелось помыться. Хотелось утопиться. Он не понимал, ничего не понимал. Он был сломлен. И продолжал угнетать себя мыслями о собственной никчёмности, трусости и предательстве волчьей воли.

Вечером с заданий вернулись ребята, но мальчик продолжал лежать в своём ящике. Он не мог подняться и не хотел видеть людей, маленьких или больших, никаких. Дети кидали на него понимающие взгляды, в некоторых ощущалась жалость, но оборотень их попросту не замечал.

Реми не говорил с детьми, даже с Симом, который пытался узнать, что произошло в доме «сладко пахнущего» мужчины. Теперь Реми ясно понимал, почему никто из детей не рассказывал, что там происходит. Он и сам не знал, а потому не мог рассказать. Не мог, потому что это больно и страшно, и не понятно. Его «лечили», с ним хотели «поиграть», на столе лежали сладости – звучит как сказка для любого ребёнка, вот только на деле всё иначе, и Реми не мог найти слова, чтобы объяснить Симу, а потому не стал пытаться и просто молчал.

На следующий день возобновилась работа, но мальчик оборотень даже не пытался запомнить, что он делал. Стараясь не садиться, и избегать любых прикосновений к изувеченному телу, Реми ел стоя, а спал на боку. Утром за завтраком, и вечером, возвращаясь в постель, он выглядел также как за выполнением работы – без мыслей, без чувств, без жизни.

Весна всё сильнее нагревала воздух, погода становилась лучше, с каждым днём теплело. Несколько дней мальчик не мог сходить в туалет, потому что боялся, а когда, наконец, сходил, понял, что тело восстанавливалось быстрее разума. У Реми не осталось сил сопротивляться, он плыл по течению, работал и отбросил мысли о побеге. Лотерон сломал его, не своим «лечением», но своей силой, заставив оборотня молить о пощаде. Реми думал, что сильный и справится со всем, но в итоге визжал и ныл, как девчонка. Он не понимал, что с ним сделали, но чувствовал себя отвратительно. Лотерон сотворил нечто подлое, мерзкое и грязное.

Редко Реми перекидывался парой слов с Симом, который переживал за друга. Альбинос не знал, как ему помочь, а с приходом весны ожила старуха и вновь стала выводить больного мальчика на ночные прогулки. Здоровье у Сима ухудшилось, он держался, потому что хотел порадовать Реми и своим примером поддержать его. Оборотень не замечал ничего.

– Что же с тобой сделал этот «сладко пахнущий» мужчина, Реми? – как-то раз вечером, перед тем как лечь спать завёл разговор Сим. Его самочувствие оставляло желать лучшего. – Ты уже несколько недель молчишь. Как же наш побег? – очень тихо, чтобы никто не услышал, поинтересовался мальчик. Реми посмотрел на него, в тусклых посеревших глазах отразилась вся тщетность любых попыток, так не свойственная сильному мальчику. – Ты сдаёшься? – в голосе альбиноса слышались досада, ставшая отчаянием.

– Я ничего не хочу, – коротко ответил Реми.

– Да как же?.. – начал было Сим, но разразился жутким кашлем. – Неужели ты хочешь, чтобы это повторилось? – наконец, откашлявшись, высказал другую мысль мальчик. На миг осознание, отчаяние и обречённость, промелькнули в глазах оборотня.

Конечно же, он не хотел, чтобы с ним ещё хоть раз случилось нечто подобное. Одного раза достаточно! Даже врагу не пожелаешь такой участи, этой боли, унижения и слабости. Но Сим был в чём-то прав. Других детей выбирали по несколько раз. Как они могли после всего этого играть, как ни в чём не бывало? Или они с богачами тоже играли? Если изначально играть по правилам богачей, то детей не «лечат»? И ему не сказали?

Нет. Просто для них это всё иначе, они же люди. А я опозорил весь клан волков! Мы разные!

– Я не знаю, что предпринять, – тихо промолвил оборотень.

– Я не знаю, что там с тобой случилось, может, это и правда было самым худшим на свете, но ты жив и живёшь дальше. Мне показалось, что ты сильный. Видимо, я ошибся, ты сдался, – негодуя шептал Сим.

– Да ты хоть знаешь, ЧТО там произошло?! Никогда ты не поймёшь меня! – яростно выпалил Реми, утверждаясь во мнении, что люди и оборотни совершенно не похожи.

– Завтра чёрная ночь и меня ждёт очередная «прогулка». Эта старая ведьма снова будет пытать меня, а потом позовёт своих маленьких демонов, и они станут пить мою кровь, – Сим разразился кашлем, из глаз его потекли слёзы. Реми впервые услышал от своего друга, что с ним делали Чёрными ночами на ночных прогулках со старухой. – Не тебе говорить о страданьях! Ты обещал! – срывающимся голосом прохрипел альбинос. Он отвернулся, не мог больше выносить сломленный вид своего друга. В конце концов, ведь он, Сим, держался! Он терпел! Всю жизнь! Превозмогал! Его пытки не легче, чем были у Реми, но он выдерживал их из раза в раз. Ночные прогулки повторялись каждый оборот Персефоны, а странными лекарствами старуха поила его ежедневно. Но мальчик терпел из года в год, все свои семь лет, сколько себя помнил. Но теперь, глядя на своего сломленного друга, смотря в его тусклые глаза полные отчаяния и покорности, Сим тоже захотел сдаться. Если такой сильный мальчик, как Реми, понял всю тщетность борьбы, то и ему, альбиносу, незачем бороться.

– Прости, – вот и всё, что сказал Реми. Он старался понять друга, и его слова даже всколыхнули что-то в сироте. Но для борьбы нужны силы, а их у оборотня не осталось.