Адвентюра наемника - Евгений Шалашов Страница 19

— Скажите граф, вы и на самом деле получили клинок бога? — полюбопытствовал герцог. — Кажется, этим мечом Хеймдалль не то сразил, не то еще должен сразить самого Локи?

До поры до времени герцог не хотел раскрывать мое имя перед арестантом, но теперь решил, что пришла пора.

— Сомневаюсь, — хмыкнул я. Вспоминая некоторые детали трофея, сказал: — На вид ему тридцать, самое большее — пятьдесят лет. Вряд ли во времена Хеймдалля существовала слоеная сталь, которую варят гномы, а уж чтобы рукоятки делали из слоновой кости — вообще немыслимо. А уж в каком состоянии меч попал в мои руки, я вообще промолчу. Если это клинок бога, то за подобное обращение с оружием Выксбергу следовало отрубить голову.

— Скотина, — с чувством сказал граф, а мы с герцогом в один голос спросили: — Это вы о ком?

При этом, я положил руку на эфес клинка, а герцог обернулся к палачу, слушавшей наш разговор.

— Это я о Выксберге, — торопливо пояснил граф. — Я понял, откуда взялся этот клинок. Мой сосед давно зарился на меч Хеймдаля, предлагал в обмен на него меч своего дяди и два талера.

— Меч, что граф получил после поединка с бывшим бароном, честный трофей, — отрезал герцог. — Я не пойму, зачем нужно было подсылать убийцу и отчего все-таки был убит мой гонец?

— Я не подсылал убийцу, — гневно ответил граф, пытаясь закутаться в простыню, словно римский патриций в тогу — Я отправил в Урштадт своего племянника Суотона, чтобы тот вызвал Артакса на дуэль. Мой племянник лучший боец Силингии, и у его противника не было шансов остаться в живых. После победы над Артаксом племянник имел право забрать его оружие, тем самым вернув нашему роду и честь, и удачу. — Вымолвив это, Грейгс посмотрел на меня, и добавил: — Жаль, что Суотон не успел с вами встретиться.

— Нет, почему же, Суотон успел со мной встретиться, — пожал я плечами. — Думаю, вашего племянника уже успели похоронить.

— Да будь ты проклят! — вскричал граф, пытаясь вскочить на ноги, но запутался в простыне и рухнул на пол.

Бдительная фрейлейн тотчас же положила руку на плечо Грейгса, словно припечатав того к полу и бедный граф больше не пытался скакать.

— Кстати, а почему вы так долго ждали? — поинтересовался я. — Вы могли убить меня давным-давно, как только я выбросил вашего родственника из окна.

— Мстить простому наемнику, пусть и разбогатевшему на войне? Это против правил чести. Но теперь вы стали героем, изгнавшим нечисть из Черного леса, теперь вы граф. Убить вас из-за угла, и убить на дуэли — это разные вещи. Что бы мне дала ваша смерть, если бы я нанял убийцу? Ничего. А смерть в поединке, ваше оружие, означало бы взять вашу удачу.

То, о чем с таким пафосом вещал граф, скорее напоминало язычество, а не веру в Единого, существующую по обе стороны гор. Но и в Швабсонии до сих пор попадаются язычники. Вспомнились двое братишек, собиравшихся принести меня в жертву богам, а каким именно, они даже не понимали.

Кажется, с одним вопросом мы разобрались. Теперь главное.

— То, что вы хотели отомстить Артаксу и получить его удачу, это я понял, — кивнул герцог. — А вот при чем здесь гонец?

— А разве вы отправили гонца не за тем, чтобы он предупредил Артакса? — удивился Грейгс. — Я послал своих людей, приказав им задержать гонца хотя бы на день — два.

— Да я даже и не знал, что вы отправили племянника вызвать графа на поединок, — хмыкнул фон Силинг. — Я отправил своего гонца, чтобы он пригласил графа Артакса фон Йоргена в столицу. Откуда я мог бы узнать о ваших планах? Мысли я не читаю, шпионов я к вам не подсылал, поверьте. У меня были более важные дела, чем следить за вами.

Я был немного разочарован. Надеялся, что прямо сейчас узнаю какую-нибудь тайну или, по крайней мере, выясню, а для чего меня вытащили из уютного дома, оторвали от книг, и от Кэйтрин?

— В заговоры против меня вы никогда не влезали, храбро сражались с Ботэном. Как же вы так, а? И моего гонца вы не приказывали убить, это ваши люди перестарались. Мне кажется, они не смогли догнать Асмуса, поэтому решили его подкараулить и убить. С вашей стороны, это глупость, но не преступление. Я все правильно понял? — спросил герцог.

Граф Грейгс окончательно пришел в себя и с радостью уцепился за слова герцога.

— Именно так, Ваше Высочество. Сглупил на старости лет, тоффель попутал. Не спорю, я замышлял дуэль, но не убийство графа Артакса. Я не хотел никаких убийств, тем более, убийства гонца моего сюзерена. Господин мой, я не могу нести ответственности за людей, которые перестарались.

— И что мне теперь с вами делать? — задумчиво произнес герцог, рассматривая сидевшего на полу графа.

Если бы герцог спросил мое мнение, я предложил бы отдать графа Хензелю. Пусть подручный палача потешится. Увы, герцог теперь не может этого сделать, потому что граф начал-таки говорить. Грейгс долго рассуждал о чести своего рода, об удаче, но это какие-то сомнительные рассуждения. И не верю я ни в какую честь, если кто-то вдруг отказывается от своих людей, пусть и от мертвых. И если ваши люди совершили преступление, отвечать все равно придется вам.

— Убийство совершено, граф, и за него вам все равно придется отвечать, — сказал герцог. — В ближайшее время я соберу Государственный совет, там мы все вместе решим, как вас следует наказать. Фрейлейн Натэла, — повернулся Силинг к палачу, — вызовите стражу, пусть отведут графа в темницу. И пусть его снабдят какой-нибудь одеждой, чтобы не замерз.

Попрощавшись с первой, а может и единственной на свете женщиной-палачом, мы вышли из подвала.

— Как вам фрейлейн Натэла? — поинтересовался герцог.

— Изумительная женщина, — откровенно признался я. — Очень смела, умна и сообразительна. И вы с ней, уже не впервые умудряетесь допросить арестанта, не прибегая к пыткам, верно?

— Граф, я знал, что вы умный человек, но вы еще и удивительно догадливы, — расхохотался Его Высочество. Видимо, смех был чисто нервным, потому что герцог быстро стал серьезным. Покачав головой, сказал: — Увы, иногда приходится применять и настоящие пытки. Хотите узнать, как так случилось, что красивая девушка стала палачом? Это не тайна.

— Еще бы не хотел, — честно признался я. — Да я пока в пыточной сидел, только над этим голову и ломал. Грейгс — старая крыса, он все равно бы признался, а вот с фрейлейн куда интереснее. Я даже не слышал, чтобы женщина была палачом, и не представлял себе, что такое возможно. Тем более, что такая очаровательная женщина могла скрасить жизнь любому мужчине, а не вздергивать на дыбу преступников.

— О, фрейлейн Натэла та еще штучка! — усмехнулся герцог. — Она была обручена со своим кузеном с десяти лет, дело оставалось за малым — сыграть свадьбу, и объединить две ветви рода. Но девушка вдруг уперлась — мол, если замуж, то только по любви. Может, кого другого просто заставили бы пойти под венец за нелюбимого, но не ее. Ее отец упрям, как баран, а фрейлейн заупрямилась, как десять баранов. Пообещала, что наложит на себя руки, если отдадут замуж за нелюбимого. И что делать? Тогда отец заявил, что если дочь целых три года станет работать, и кормить себя сама, то он согласен. И она должна избрать для себя труд, считающийся неприличным для дворянки, за исключением продажи тела. Ну, про что отец мог подумать? Про то, что любимая доченька пойдет стирать белье, таскать хворост, наймется в услужение, а что же сделала Натэла? Узнала, что у моего палача сбежал подручный, явилась и потребовала, чтобы тот взял ее в помощники и положил ей жалованье. Палач чуть дара речи не лишился, но спорить с фрейлейн не осмелился, да и подручный очень был нужен — ему седьмой десяток пошел, пора на покой, нужен преемник. И вот, во время одного из допросов, я вижу, как моему старому Сенлюсу, помогает прекрасная девушка. Скажу вам честно — меня едва не хватил удар, когда ее увидел.