Битва за систему Дайнекс - Хельги Толсон Страница 19

Я смотрел на ликующий экипаж с какой-то странной отрешенностью. Будто время замедлилось, а звуки вдруг стали приглушенными. Напоминало старые, еще 2D, киноленты, где режиссеры любили замедлить действие, да еще и покрутить кадр вокруг героя в таком режиме. Вот Рудгар Хейз вскочил со своего кресла и бросился обниматься с Агатой Вилсон, которая вопреки своей обычной напускной строгости тоже радуется, как ребенок. Она улыбается широко и открыто — умеет же, оказывается… Вот несколько молодых мичманов с дублирующих пультов хлопают в ладоши и тормошат друг друга за плечи. Даже шеф-навигатор Джонсон, весь увитый проводами, как-то нелепо размахивает руками, напоминая гигантское насекомое, упавшее на спину и перебирающее лапками. Все рады, что победили, что живы.

А что же я? Почему не могу отдаться радости, пусть и на несколько мгновений? Откуда эта тревожность… Почему в голову лезут вопросы о том, что делать дальше, как там починка двигателя, есть ли потери… Хотя, казалось бы, нужно просто радоваться своей первой победе в бою. Да еще какой.

Но радости как-то не было. Перегорел я, что ли? Наверное, следовало отдохнуть.

— Экипаж, сми — и — и — рно! — рявкнул я, поднимаясь с кресла. Практически мгновенно на мостике воцарилась гробовая тишина, а весь персонал привычно вытянулся по струнке.

— Всем вернуться на боевые посты. Старпом, принимайте мостик. Я буду у себя в каюте. Жду полный доклад через сорок пять минут. И принесите мне эту чертову сигару.

— Есть принять мостик! — звонко ответила Вилсон и тут же начала что-то набирать на своем пульте.

Я отправился к себе в каюту, и только когда, даже не сняв ботинки, упал на кровать, понял, в каком был напряжении до этого. Меня трясло, руки дрожали, а голова болела, как при жестоком похмелье. Да уж, хорош капитан, космический волк, блин, на трясущихся лапах…

А ведь нужно было еще заполнить бортовой журнал, но сил совершенно не осталось, и я решил, что эту задачу можно делегировать старпому. Вилсон все равно не удержится и, увидев, что я схалявил, сама заполнит журнал. Все-таки со старпомом мне повезло. Пусть она не такая красавица, как та же Таката, например, но дело свое знает крепко, а это явно важнее хорошей фигуры и милой мордашки.

Воспоминания об альтаирке внезапно натолкнули меня на забытую в пылу боя проблему с Дугалом Фрейзером. А проблема была и причём серьезная. С одной стороны, можно все сделать просто. Дать делу официальный ход и отправить Фрейзера под трибунал, но вот как это скажется на моральном духе экипажа, я не знал. Командир десантников был, конечно, изрядной сволочью, но, как говорится, он был нашей сволочью, и то, что капитан так запросто отдаст под суд одного из своих людей из-за вражеского офицера, могло очень и очень плохо отразиться на настроении команды. А война, судя по всему, только начинается. Да и боец Фрейзер отличный. И командир хороший. Что ж, блин, на него нашло? С другой стороны, скрыть этот факт было тоже рискованно. Ничего не мешает мисс Такате сообщить об инциденте на первом же допросе в СКО, и тогда я уже получу целую кучу ненужных проблем. Да уж, Фрейзер, будь ты неладен. Что же с тобой делать?

За этими невеселыми размышлениями я сам не заметил, как пролетело время, и вызов старпома, требовательно замигавший на основном мониторе каюты, оказался для меня неожиданностью. Я встал с кровати, одернул форму и включил изображение. На экране ожидаемо появилось веснушчатое лицо Агаты Вилсон.

— Сэр, вы просили предоставить доклад по состоянию корабля…

— Слушаю, стар-коммандер, — перебил ее я, — по существу.

— Повреждения корабля оцениваю как средней тяжести. Правый двигатель не функционален. Ремонт вне дока невозможен. Левый двигатель в полном порядке. Повреждения внешнего защитного корпуса двенадцать процентов, локализованы по левому борту. Бронекорпус не поврежден. Внутренние повреждения минимальны. Энергоустановка работает в штатном режиме. Вооружение в порядке. Единственная проблема — избыточный износ охладителя орудия башни F2. Техники рекомендуют замену. Потерь в личном составе нет. Двое легкораненых в инженерной секции. Ожоги при тушении пожара двигателя. Оба в медблоке. Запас топлива сорок шесть процентов. Боекомплект — шестьдесят семь процентов, — на этом Вилсон окончила доклад и посмотрела на меня, явно ожидая дальнейших указаний.

— Спасибо, стар-коммандер. Свяжитесь с «Гефестом» и паркуйте корабль в док для текущего ремонта. И распорядитесь доставить ко мне… — тут я осекся. Вообще-то, я собирался вызвать к себе мисс Такату для беседы, но вовремя сообразил, что Вилсон с ее маниакальной любовью к соблюдению Устава лучше об этой беседе не знать.

— …сигару, мэм. Вы, надеюсь, не забыли о моей просьбе?

Я закончил немного невпопад, но, похоже, она не обратила на это внимания.

Через пять минут в дверь уже стучал вестовой с сигарой и зажигалкой в руках. Совсем молоденький светловолосый матрос с еле пробивающимся пушком над верхней губой. Он так широко и радостно улыбался, глядя на меня, что я на полном серьезе заопасался, что он сейчас попросит автограф для мамы. Но обошлось. Вестовой, щелкнув каблуками, умчался в сторону рубки. А я направился на нижнюю палубу.