Ранняя пташка - Джаспер Ффорде Страница 19

– На самом деле мамонты справились сами, – закончил Фулнэп. – Шли хобот к хвосту, словно огромное ожерелье из гигантских толстокожих мохнатых бусин.

Мы немного поболтали о политике в ожидании приближения времени отправления нашего поезда. Я спросил у Фулнэпа, где туалет, и он, объяснив, предложил оставить с ним миссис Тиффен.

Поблагодарив его, я вышел из чайной комнаты и направился по перрону к туалетам. Сходив по малой нужде, я вымыл руки, сполоснул лицо холодной водой и посмотрел на себя в зеркало. Глаза у меня налились кровью и глубоко ввалились, кожа стала пепельно-серой. В ушах стоял звон, пальцы казались неестественно большими, несколько раз меня пробирала испарина. Меня предупредили, что я могу испытать некоторые или все эти симптомы, указывающие на Опьянение от недостатка сна, но, как и с морской болезнью, не существовало точных способов определить, кто не будет от него страдать, кто будет и с какой степенью тяжести. Но лично я больше всего опасался галлюцинаций. Однажды они уже были у меня, во время сильной лихорадки, я представлял себе, как играю в «передай посылку» ^[48] – вот она у меня в руках, но сколько бумаги я с нее ни срываю, меньше она не становится.

Радуясь возможности хоть ненадолго отдохнуть от бесконечного дребезжания бузуки, я рассеянно забрел в главный вестибюль вокзала. Это было просторное воздушное помещение под стеклянным куполом, теперь засыпанным снегом. Проникающий свет, мягкий и рассеянный, оставлял внутри уютный полумрак. Касса все еще работала, но кассира не было. На стенах висели рекламные плакаты Туристического бюро Уэльса.

Услышав снаружи крик, я нахмурился. Мне показалось, прозвучало слово «кальмар», однако произнести его мог только один человек, и в настоящий момент он должен был находиться в полной безопасности в «Миссис Несбит».

Миссис Тиффен.

Захлестнутый тревогой, я со всех ног бросился к выходу на перрон и толкнул массивную дверь. Морозный воздух ударил мне в лицо ледяной стеной. Смеркалось, усилившийся ветер гонял между зданиями снежные водовороты. На перроне никого не было, но на снегу отпечатались свежие следы, ведущие к стоянке такси.

– Предыдущая машина, – запыхавшись, спросил я у водителя единственного остававшегося на стоянке такси, пожилого мужчины с таким обилием дряблых складок на лице, что, пожалуй, он никогда не видел Лета, – кто в ней уехал?

Водитель уставился на мой Консульский значок.

– Мужчину я не разглядел, но женщина показалась мне какой-то…

– Мертвой?

– Точно.

Попросив водителя выяснить, куда уехала предыдущая машина, и затем ждать меня на стоянке, я бросился бегом в «Миссис Несбит», поскользнувшись на припорошенном снегом мраморном полу и едва не упав. Бузуки одиноко лежала на столе рядом с недоеденным ужином.

У меня внутри все оборвалось. Фулнэп пришелся мне по душе, и я по глупости доверился ему. Лакеи подчиняются денежным потокам, и существует несколько способов выручить за лунатика кругленькую сумму. Учитывая относительную молодость мертвоголовой женщины, наиболее вероятным казалась ее разделка на подпольном рынке трансплантаций, но вкупе с ее потенциальной способностью к деторождению открывалась другая возможность заработать на ней: Фулнэп отправит ее на родительскую ферму. Подняв взгляд, я увидел приближающуюся хозяйку.

– Потерял свою подружку? – насмешливо спросила она.

– Куда он мог ее забрать?

Наморщив лоб, женщина уставилась на меня, силясь понять, что я имею в виду.

– Подожди… ты собираешься ее вернуть?

– Да.

– И каким же образом?

Это был хороший вопрос. Столкнуться с закаленным Лакеем будет в лучшем случае чрезвычайной глупостью, а в худшем – самоубийством; а принимая в расчет крайне ограниченное время и мой опыт, точнее, полное отсутствие такового, это просто невозможно.

– Точно не знаю.

Хозяйка смерила меня взглядом, и ее гнев, растаяв, превратился, как мне показалось, в материнскую заботу. Внезапно она напомнила мне сестру Зиготию.

– Что сподвигло тебя стать Консулом? – тихим голосом спросила она.

– Мне нужна была работа, которая обеспечивала бы меня «морфеноксом».

– Бессмыслица какая-то, – сказала женщина. – Чтобы избежать опасности Зимы без снотворного, ты идешь навстречу всем опасностям, какие только может предложить Зима?

– Теперь, когда вы об этом заговорили, – согласился я, – мое решение действительно кажется мне глупым. Но по крайней мере я вырвался из приюта Святой Гренеты.

К счастью, именно в этот момент в зал вошел Старший консул Логан.

– Здоро2во, Фран, – сказал он, подходя к хозяйке, чтобы приветствовать ее традиционным Зимним объятием, после чего упомянул о «веселеньких временах», проведенных вместе не знаю в какую Зиму в каком-то там секторе.

Судя по всему, во время первого назначения Логана определили в то подразделение Службы, в котором уже служила Фран. Зимние консулы образуют тесную, сплоченную семью, говорят, более сплоченную, чем в армии. Фран и Логан поболтали друг с другом – вспомнив то, как на них однажды набросился обезумевший от холода глиптодонт, – но в конце концов Логан заметил меня.

– Не забыл про мой сандвич с беконом, Уортинг? – спросил он, после чего задал предсказуемый и досадный вопрос: – А где миссис Тиффен?

– Я… не забыл про сандвич с беконом, – глупо ответил я, – и про чай.

– Очень хорошо. А миссис Тиффен?

– Ее… украли. Думаю, ее отправят на родительскую ферму.

Логан болезненно поморщился.

– Чертов идиот, Уортинг, кто ее забрал?

Я как мог быстро объяснил, что случилось.

– Потрясающе, – сказал Старший консул, когда я закончил. – Можешь вычеркнуть «присмотр за лунатиками» из перечня того, чем ты способен заниматься. Перестань ковыряться в носу, Уортинг, иначе ты будешь ворошить навоз для Зимнего скота. Нравится тебе такое?

– Никак нет, сэр, – ответил я.

Уход за Зимним скотом был уделом осужденных и тех, кого… ну, ненавидели.

– Но, – добавил я, – мы должны вернуть миссис Тиффен, правильно?

– Нет, не должны. Остановись и подумай хорошенько. Мы потеряли женщину-лунатика, и в «Гибер-техе» будут немного расстроены тем, что им не достанется Шутница, но по большому счету кому тут плохо?

– Миссис Тиффен?

– Миссис Тиффен умерла пять лет назад. Ты потерял ту оболочку, в которой она когда-то находилась. Ее больше нет, дело закончено, ты облажался, движемся дальше. Садимся на поезд.