Война миров 2. Гибель человечества - Стивен Бакстер Страница 19

– Тогда приступайте к делу, – полицейский в последний момент вспомнил, что надо отсалютовать старшему офицеру, и хотел было развернуться и уйти.

– Погодите, – сказал Фрэнк. – И это все?

– О чем вы?

– Мы весь день на ногах.

– А я весь день хожу тут и ору на людей, сэр, и что-то не жалуюсь.

– Мы ели всего раз…

– Полевые кухни там, – он указал в нужную сторону. – Сами определите, кто и когда будет дежурить. Уборная вон там.

Фрэнк снова огляделся: у него было противное чувство, будто он упускает что-то очевидное и сейчас выставит себя дураком.

– Да, но… где нам спать, капрал?

Полицейский взглянул на него и ухмыльнулся.

– Сегодня вам поспать не удастся, капитан. Гром грянет в полночь. Вернее сказать, в полночь с Марса упадет нечто огромное и тяжеленное. После этого у нас будет окно в девятнадцать часов – а вот потом, думаю, мы все будем заслуживать мягкой койки.

В полночь, подумал Фрэнк. Значит, они прилетят в полночь, как и в прошлый раз, – как и предсказывал Фрэнк. Оглядывая юные встревоженные лица, которые его окружали – многие из этих людей тогда были еще детьми, – он старался сдержать собственное внезапное беспокойство. «Окно в девятнадцать часов». Что бы это могло значить?

День уже клонился к вечеру. Поняв, что из капрала больше ничего не вытянешь, Фрэнк быстро отправил Верити, юных медсестер и всех остальных устраивать госпиталь и разбирать инструменты – от всей души надеясь, что производит впечатление человека, знающего, о чем говорит. Затем он пошел искать «кого-нибудь, кто здесь главный», как позже написал в дневнике.

Он набрел на штаб или что-то вроде того: несколько старших офицеров, разложенные на столах карты, телефоны, радиоприемники и телеграфы – и кофеварка. Молодой офицер по фамилии Фэрфилд, подполковник, в конце концов сжалился над ним.

– Простите, доктор… капитан. Дело в том, что мы из кожи вон лезем, чтобы все организовать, а ваши медики-добровольцы не очень-то вписываются в командную структуру.

Подполковнику было под тридцать, лет на десять меньше, чем Фрэнку; у него было безупречное произношение, выдающее в нем выпускника частной школы, и казалось, что все происходящее доставляет ему какое-то мрачное удовольствие.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо, сэр.

– Я знаю, о чем вы думаете.

– Правда?

– Хорошо, что с неба не льет, раз уж мы торчим посреди поля, верно? Правда, скоро оттуда посыплются марсиане.

– Но где именно приземлится цилиндр, сэр? Я знаю, что их отслеживали в телескопы.

Фэрфилд приподнял бровь.

– Скорее уж не цилиндр, а цилиндры. Но тот, что нас интересует, судя по всему, грохнется посреди Аксбриджа, так что этому дрянному городишке не повезло. Жителей, к слову, уже эвакуировали, так что о них можете не беспокоиться. – Он взглянул вверх. – Ближе к посадке мы поднимем в воздух самолеты. Я слышал, будет даже цеппелин – кайзер оказал нам такую любезность. Возможно, так мы лучше поймем, что происходит. – Он пристально посмотрел на Фрэнка. – Честно говоря, я не знаю, насколько подробно вас проинструктировали.

– Считайте, вообще никак. Капрал…

– Что ж, обычное дело. Все, что вам необходимо знать, – это то, что уход за ранеными будет осуществляться по обычной схеме, и об этом уже позаботились. У нас будут медпункты на поле боя – то есть в том месте, где, предположительно, опустится цилиндр. Будут эвакуационные пункты, куда санитары смогут добежать с передовой, и санитарные машины, которые будут отвозить раненых в полевой госпиталь – то есть к вам. Как видите, вы вытянули счастливый билет, доктор: те, кто приехал раньше, медсестры-добровольцы и все остальные, уже на передовой.

Фрэнк кивнул.

– Спасибо. С этим все ясно. Капрал сказал еще кое-что. Про окно в девятнадцать часов…

– Он разговорчивый, наш капрал, правда? Мне говорили, что, когда упал самый первый цилиндр, рядом с Уокингом…

– На Хорселлской пустоши.

– …именно столько времени ушло на то, чтобы марсиане развинтили свою посудину и высунули оттуда генераторы тепловых лучей и прочую пакость, и чтобы наружу вылезли эти боевые машины, расправили ноги и принялись за работу. Так что на этот раз у нас должна быть фора по времени – и тогда мы сможем обстрелять эту штуковину, пока марсиане еще беспомощны.

Его уверенный тон показался Фрэнку подозрительным.

– Если все пойдет так, как в прошлый раз…

– Конечно, я надеюсь, что мы покончим с этой штукой за два часа, а не за два десятка часов. Что еще вы хотели бы узнать, доктор? – вежливо спросил он.

– Вы говорите «цилиндры». Но раньше они падали по одному.

– А. Ну кое-что изменилось. Астрономы пришли к единому мнению на сей счет, пусть и довольно поздно. Что ж, не могу их в этом винить, – он повернулся к Фрэнку. – Их больше полусотни, и все летят в эту часть страны.

Больше полусотни. Фрэнк вспомнил, как брат говорил о пушках, разбросанных по Марсу, что стреляли ночь за ночью, и о целом флоте цилиндров, которые маневрировали в космосе. А теперь этот смертоносный рой преодолел межпланетное пространство и готовится приземлиться – прямо здесь. Все пятьдесят! И, со слов Уолтера, следом должны были прилететь еще пятьдесят…

Подполковник похлопал его по плечу.

– Как бы то ни было, нам стоит беспокоиться только об одном из них. – Он взглянул на часы. – А теперь, если у вас больше нет срочных вопросов…

– Спасибо, сэр.

– Возвращайтесь к работе, капитан Дженкинс.

После захода солнца началось томительное ожидание полуночи.

Отряд постарался обустроить полевой госпиталь наилучшим возможным образом, и Фрэнк с облегчением узнал, что с инструментами и лекарствами все в относительном порядке. Но как следует все проверить и перепроверить возможности не было.

Около семи часов он с благодарностью поддержал идею Верити немного потренироваться. Одни его подопечные изображали раненых, другие их принимали. Медсестры-добровольцы особенно охотно включились в процесс, хотя и действовали не слишком умело. Фрэнк знал, что на военных заводах случаются трагические происшествия, но, по его впечатлениям, большинство медсестер в реальности не сталкивались с тем, что им предстояло делать.

В девять он предложил всем, кто желает, вздремнуть на больничных койках. Некоторые легли, но не всем удалось заснуть.

В десять он велел своим людям поужинать, выпить кофе или воды. Одного из юных медиков он поймал с фляжкой спиртного, конфисковал ее и запер в сундук, обещая, что вернет «после боя», как выражались в лагере, – если только у кого-то из раненых не возникнет более сильной необходимости в недурном бренди.

В одиннадцать он велел всем по очереди сходить в уборную. И прошептал Верити: