Огонь Сталинграда - Георгий Савицкий Страница 18

– Старшина Хрящев, остаетесь за старшего в мое отсутствие, – распорядился Виктор.

– Есть, командир, – Алексей был явно недоволен, что не он возглавляет экипаж броневика. – Витя, ты будь там поосторожнее, а то я тебя знаю!.. Вечно на рожон лезешь.

– Ладно, не бурчи, Лешка! – хлопнул друга по плечу Виктор.

Придерживая пистолет-пулемет на ремне, лейтенант Ракитин забрался в кузов бронированного трофейного «Опеля-Блитц», поближе к рации. Водитель завел мотор, и полноприводный броневичок резво выскочил за ворота комендатуры.

Подскакивая на ухабах и выбоинах дороги, разбитой гусеницами «тридцатьчетверок» и другой техникой, «Опель-Блитц» ехал к месту недавних боев. Сейчас было относительное затишье, только вдали стрекотали пулеметы да слышались отдаленные гулкие разрывы снарядов.

Откуда-то с неба пришло навязчивое жужжание, оно было слышно даже сквозь рев работающего мотора бронированного грузовика. Виктор хлопнул ладонью по крыше кабины.

– А ну, стой!

Командир достал бинокль и повел оптикой по небосводу. Да, так и есть! В окулярах четко был виден характерный крылатый силуэт с двумя моторами, которые переходили в вытянутые балки и соединялись хвостовым оперением. «Рама» – немецкий самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189» кружил над Сталинградом.

Тотчас же из-за ближайшего пригорка ударила 85-миллиметровая полуавтоматическая зенитка. Возле «Фокке-Вульфа-189» вспухли облачка разрывов. «Воздушный соглядатай» с паучьими крестами на крыльях заложил крутой вираж, уходя из-под зенитного обстрела, да, видать – поздно. В бинокль Виктор четко увидел, как окутался дымом правый мотор немецкого самолета-разведчика. Со снижением самолет пошел куда-то в сторону берега Волги.

– Быстро за ним! Поднажми, Ваня, с меня – «наркомовские» сто грамм вечером!

Водитель внял столь щедрому предложению командира и выжал из мотора бронированного грузовика все, что называется, «до железки»! Они мчались вслед за хорошо видимым дымным шлейфом, даже когда подбитый стервятник скрылся за грядой пологих холмов.

Подоспели вовремя. Подбитый «Фокке-Вульф-189» распластался на песке у самой кромки воды. Люди – обычные мирные жители – уже выволокли из кабины летчика, штурмана и стрелка-радиста. Над немецкими летчиками хотели устроить самосуд. Виктору пришлось пальнуть из автомата в воздух, чтобы утихомирить толпу.

– Спокойно, граждане! Я из комендатуры, мы забираем пленных для допроса.

– Какой, нахрен, допрос?! В Волге их утопить – и вся недолга!

– У меня приказ, и я его выполню. Разойдись! – лейтенант Ракитин оставался непреклонным. – Обыскать самолет, все найденные документы, карты местности, приборы, а особенно – фотоаппараты, тащите в машину.

– Есть! – откозырял один из пограничников.

У немецких летчиков отобрали оружие и документы, связали и поволокли к бронированному грузовику. Туда же отправились и найденные в самолете бумаги, а особенно – фотоаппараты для аэрофотосъемки. Виктор договорился с подоспевшим к месту аварии нарядом милиции об охране сбитого самолета. Старший наряда свою задачу понял и, выставив вперед дырчатый кожух ППШ, стал отгонять толпу от «Фокке-Вульфа-189».

– Едем обратно, – приказал Ракитин. Он передал документы одному из бойцов, знающему немецкий язык. – Паша, переведи, примерно, что это за документы.

– Сейчас, товарищ командир, – бывший студент-филолог отложил в сторону пистолет-пулемет и погрузился в изучение бумаг с имперскими орлами и готическим шрифтом. Читать было трудно, поскольку бронированный грузовик все время подскакивал на ухабах. – Так-так… Ага… Это боевое распоряжение о разведке районов Сталинграда для предстоящего бомбового удара… Точно – вот, «бомбардирен»… В общем, товарищ лейтенант, в самом ближайшем времени Люфтваффе намеревается нанести ряд массированных бомбардировочных ударов по городу. А разведчикам предписано выявлять координаты самых важных целей: заводов, фабрик, складов, электроподстанций, насосных станций, скоплений нашей бронетехники и живой силы.

– Быстро! Едем к Чуянову в Городской комитет обороны. Сейчас по рации свяжусь с Центральной комендатурой города, пусть туда же отправляется и старший майор Госбезопасности Воронин. – Виктор нацепил наушники и поднес к губам микрофон: – Дело особой важности!

Внутренне лейтенант Ракитин ликовал. Конечно же – отнюдь не из-за предстоящей бомбежки Сталинграда. Просто, как любой студент-историк, которым «попаданец» Виктор Ракитин и являлся на самом деле, он знал о предстоящем налете немецкой авиации на Сталинград 23 августа 1942 года. Но вот только как об этом доложить вышестоящему командованию?.. Начнешь умничать – чего доброго, и самого к стенке поставят!

Та самая проклятая «дилемма попаданца» – знать о многих судьбоносных событиях, которые должны произойти, но быть не в состоянии что-либо изменить!..

Теперь же у Виктора на руках были серьезные доказательства – приказы командования Люфтваффе, карты местности, на которых были отмечены Сталинградский тракторный, завод «Баррикады», элеватор, Стал ГРЭС, верфи и другие важные промышленные объекты. Более того, лейтенант Ракитин был уверен, что и на кадрах аэрофотосъемки находятся те же самые предприятия.

Конечно, на многочисленных совещаниях Виктор постоянно, что называется, «задалбывал» начальство усилением мер пожарной безопасности, мобилизацией сил гражданской обороны, приводя примеры Москвы и блокадного Ленинграда. Соответственно, и начальство, хоть и с неохотой, поскольку и так хватало насущных проблем при обороне Сталинграда, но все же реагировало. Так были развернуты дополнительные посты воздушного наблюдения, оповещения и связи – ВНОС, выделены дополнительные зенитные батареи орудий различных калибров. На заводах Сталинграда в кратчайшие сроки были построены два бронепоезда ПВО с автоматическими пушками и крупнокалиберными пулеметами. Бронепоезда курсировали прямо в черте города по рельсам, проложенным между огромными заводами.

Пожарные и добровольцы из отрядов гражданской обороны учились тушить немецкие «бомбы-зажигалки» и бороться с огнем больших пожаров. Кроме боеприпасов и оружия с левого берега Волги доставлялись еще и мотопомпы, пожарные рукава, водяные и пенные стволы, автомобили и личный состав «огнеборцев». На берегу великой русской реки развернуты несколько временных насосных станций, проложены дублирующие «нитки» водопровода. Мирных жителей или старались эвакуировать, или подготавливали для них бомбоубежища в подвалах жилых домов, проводили инструктажи и учебные тревоги.

В общем-то, начальники всех рангов соглашались с вертлявым лейтенантом Госбезопасности. Поговаривали, что Ракитину благоволит сам главный майор Госбезопасности Воронин. Виктор об этих слухах, конечно же, знал, но никого не переубеждал, а, наоборот, пользовался. С такой «протекцией» и снабжение его мотоманевренной группы было лучше, да и старшие командиры старались прислушиваться к мнению лейтенанта Госбезопасности.

Теперь немецкие документы и полетные карты со сбитого самолета-разведчика легли на стол председателя Городского комитета обороны Сталинграда Алексея Семеновича Чуянова. Военный комендант города, старший майор Воронин поглядел на Виктора и только хмыкнул. Все прекрасно понимали, что сбываются самые мрачные прогнозы этого странноватого лейтенанта Ракитина.