Метро 2033. Ничей - Ольга Швецова Страница 18

— Едрен батон! Там светло или как?!

— Да вечер сейчас, вылезай спокойно. Сам прикинь, сколько времени языком чесал… — Алексей перебрался через бортик огороженной шахты и уже стоял на земле. Ветер сорвал с дерева несколько листьев и кружил их по сухому асфальту. Ветер… Воздух есть, а дышать нельзя. Алексей преодолел искушение снять респиратор хоть на несколько секунд, хватило и того, что слегка задувало под капюшон.

— Тургеневская площадь! — констатировал Глюк, оглядывая окрестности. Сбоку почти вплотную к шахте возвышалась стена наземного вестибюля станции. Обойдя ее, Алексей убедился, что голоса ему не послышались. Чистые пруды.

— А вот, похоже, сам Тургенев, — напарник выглянул с другой стороны не такого уж большого строения.

— Это Грибоедов, чучело… — уточнил Алексей, осветив фонарем зеленую бронзу памятника. Как раз Тургенева спутать хоть с Толстым он мог не хуже Глюка, особенно в сумерках, но это лицо чем‑то врезалось в память, и было очень похоже на портрет в энциклопедии. — Вот неуч.

— Фамилия какая‑то знакомая. Да и вообще… — похоже, он подумал что‑то о грибах, но озвучить догадки при Алексее уже постеснялся. —

И я не неуч! Я ходил в школу! Целый год ходил. Только не дошел еще до таких книжек‑то.

Хотелось спросить, а что позже помешало до них дойти, но Алексею было уже неважно, что там читал когда‑то напарник… Темные развалины, поросшие кустарником на остатках балконов, теснились по сторонам. Ни одного ориентира для себя Алексей не нашел. Судя по всему, деревьев больше на бульваре. Значит, табличку с надписью «Мясницкая ул.» следует искать где‑то за поворотом. И он решил начать с ближайшего.

— Пошли отсюда, — напарник оглядывался на заросли позади памятника. — Двигаться надо, а не стоять, тут вообще лучше там, где нас нету.

Алексей не смог сдержать смех.

— А говоришь, Грибоедова не знаешь! Цитирует, будто грамотный.

— Тише ты! Ржать на Комсомольской будешь. Внизу уже. Наверное…

Улица за поворотом действительно оказалась искомой Мясницкой, только вот номера на ближайших домах не уцелели, требовалось пройти еще дальше по улице. Одно из строений привлекло взгляд своей необычной расцветкой: в луче фонаря здание определенно выглядело более цветным, чем его серые собратья. И спросить, почему так, а не иначе, теперь было не у кого… Обнаруженная все же нумерация показала, что напарники ошиблись направлением, и пришлось вернуться к площади.

Глюк сунулся вперед, но Алексей остановил его.

— Ты никогда не был снаружи один, без группы ты не боец.

— А ты?! — Возмущенный Глюк даже пистолет опустил. — А ты города не знаешь!

— Можно подумать, его знаешь ты… Тебе сколько лет, Вадик? — со смешком спросил Алексей. — Что ты можешь помнить?

— Да побольше тебя! Ты вообще… Понаехали тут, блин, замкадыши!

— Ты если и ходил когда‑то по этим улицам без химзы, то только с мамой за руку. И то вряд ли.

— А сам?!

— Сам…

Сам Алексей помнил большие дома, много людей, безразлично проходящих мимо. Показалось, что малоэтажный центр Москвы не сильно отличался от центральных кварталов Жуковского. Впрочем, лишь на первый взгляд — бессистемная древняя застройка сразу сбивала с толку.

— Проводника по этим бетонным джунглям не будет, Вадим. Самим придется разобраться.

Домик с орнаментом все‑таки притягивал взгляд, краски на стенах запылились, но не поблекли, Алексей из любопытства посветил фонарем внутрь. Луч остановился на осколке стекла витрины со словом «Чай» и двинулся дальше по россыпи мусора, битых банок и многочисленных крышек от них.

— Действительно, чай.

— А ты чего ожидал? — напарник тоже заглянул через подоконник. — Похоже, сталкеры похозяйничали.

Следы посреди торгового зала вели в подсобные помещения, но даже Глюк не захотел соваться внутрь.

— Вынесли всё, наверное. Да и вряд ли у них тут чаем с ВДНХ торговали, было бы еще за чем лазить…

И, презрительно отвернувшись от магазина с недостаточным для взыскательного покупателя ассортиментом, он двинулся дальше.

Мясницкая улица продолжалась и с другой стороны площади, но какие‑то постройки, явно поновее девятнадцатого века, не рассчитанные ни на ядерный удар, ни даже на пушечные ядра, будто сошли лавиной в этом направлении, оставив над площадью один перекосившийся черный скелет из металлоконструкций. Наверху кучи шевелилось нечто живое, раскапывая ее задними лапами, как курица, отбрасывая мусор назад. Алексей отступил в тень; ночная тьма еще не опустилась на город окончательно, и видно было довольно далеко, особенно если объект двигался. Мутант на месте не стоял, ничуть не опасаясь того, что за ним подсматривают два сталкера, и, к счастью, не подозревал об их довольно слабом вооружении. Лезть напрямик под самым носом твари порядочных размеров никто не решился. Выйти на площадь — тоже. Поэтому, снова обойдя вестибюль Чистых прудов, напарники осторожно нырнули под ветви пожухлой растительности бульвара. Между домами и деревьями по–прежнему оставалось небольшое расстояние, идти по этой полосе асфальта было бы легче. Глюк предостерегающе помотал головой.

— Подальше отойдем сначала.

Он был прав, если тот неведомый копатель выглянет из‑за угла, то первым делом увидит их незащищенные тылы. Пробираясь сквозь заросли, сталкеры громко шуршали сухой листвой, пока только устроившийся на ночлег маленький ящер недовольно шипел, вспорхнув с ветки и удаляясь к более спокойным выступам ближайшей крыши дома. Двигаясь параллельно, напарники то и дело пугались друг друга, принимая чужую спину в ОЗК за монстра, Алексей остановился и окликнул Глюка.

— Нам нужен переулок или улица, чтобы идти в обход, если не вернемся на Мясницкую, потеряем направление. И вообще до утра никуда не выберемся.

— Такими темпами мы тут будем долго бродить, — согласился тот.

— Вадим, думай быстрее, потому что из нас двоих дневного света не выносишь именно ты. Я никуда не тороплюсь.

— Издеваешься опять? — Глюк неосторожно хрупнул веткой и присел от резкого звука.

— Да. Хочу поглядеть, как с первыми лучами солнца ты начнешь дымиться и превратишься в вонючую лужу. Или побежишь с воплями прятаться в свой саркофаг!

— Черт! Лёха, не смешно уже! — но мысль о неотвратимом наступлении утра придала Вадиму сил. — Давай еще метров пятьдесят — и сворачиваем. Будем искать переулок.

Через два шага Глюк нашел только корень под ногами, зацепившись за него, рухнул фильтром в куст, и даже противогаз не заглушил трехэтажной ругани, доносившейся из этой барахтающейся резиново–лиственной массы. Ему ответил чей‑то трубный рев с другой стороны бульвара. Алексей выдернул напарника из цепких веток и замер, прислушиваясь.

Заметное шевеление растительности указало на перемещения мутанта. Поскольку качались кусты, а не стволы деревьев, Алексей слегка опустил «Калашников», Глюк так и замер, крепко удерживая пистолет обеими руками, когда среди ветвей вдруг появилось что‑то темное, выпустил несколько пуль, но безуспешно. Тварь мчалась навстречу с такой скоростью, что, казалось, могла и пулю обогнать, если бы двигалась с ней в одном направлении. Впрочем, и встречное движение результата тоже не дало: голова существа была покрыта крепким костяным наростом, переходившим в острый длинный клюв, пуля скользнула по нему, не причинив вреда. Алексей опробовал на прочность ноги монстра короткой очередью, и больше времени на эксперименты у них не осталось, пришлось отскакивать в разные стороны с пути этого крупнокалиберного бешено несущегося снаряда с увенчанной острием боеголовкой. Несколько выстрелов вслед его тоже не остановили: то ли зад оказался бронированным, то ли и вправду пулей не догонишь (а скорее всего, промахнулись с перепугу в темноте).