Привычка жить - Дмитрий Кравцов Страница 18

— Повторяю, уберите деньги! Я ничем не могу вам помочь, — с этими словами, она показала одними глазами налево и вверх — туда, где как еще при входе чисто машинально заметил Андрей, была расположена следящая камера.

Женщина отпустила его руку, и он взял со стола купюру.

— Направо, третий переулок. Ступайте и подождите там, — услышал он ее тихое указание.

Спрятал деньги в бумажник, развернулся и вышел.

На улице, освещенной довольно скудным светом реклам, даже в большей мере, чем редких фонарей, было по-прежнему промозгло. Андрей миновал несколько домов и свернул в указанный переулок, по пути беспрерывно думая о Тане: воспоминания о ней неизменно отзывались в душе теплом, одновременно рождая тревогу и щемящее чувство вины. Он не хотел, по-настоящему боялся гадать о том, что произошло с маленькой вырсью — с Масей, действительно ставшей для него олицетворением ребенка. Хотя с тех пор за его плечами было около полусотни рабочих поисков и четыре уничтоженных гралла. За его плечами были шесть погибших товарищей и… без счету убитых тварей. Теперь, когда ему, возможно, предстояло вскоре увидеть Таню, почему-то на ум не шли слова: он всё силился и никак не мог мысленно начать разговор с нею. Одно Андрей знал наверняка: если ему повезет найти ее в этом борделе, то она туда больше не вернется. Он сделает всё от него зависящее — даст денег, потом будет их переводить, чтобы она могла нормально прожить до… До чего? До его нового возвращения в Москву?.. Может быть. Там будет видно. В темный замусоренный переулок, где он стоял в ожидании, торопливо свернули двое мужчин. Один из них отделился и, направившись к Андрею, попросил закурить.

Андрей поднял руку к груди — нет, не за сигаретами, ведь он уже знал, зачем они здесь.

Наверное, это пришло с опытом; хотя бороться ему приходилось не с людьми, но он же постоянно занимался чтением их мыслей. Теперь это походило на безошибочное чутье — очевидность чужого намерения. И не за оружием он тянулся — просто так было удобней упредить удар. Ударить первым Андрею не позволял тот же опыт — наработанный, впитавшийся в кровь непреложный закон: человек, кто бы он ни был, неприкосновенен, он — тот, ради кого ты существуешь и делаешь свое дело. Но это до тех пор, пока он не проявил по отношению к тебе агрессии, пока сам первым не нанес удар.

И неизвестный его нанес. То есть почти нанес — вполне, по обычным меркам, профессионально: удар кулаком был направлен снизу-вверх — не под челюсть, а в основание носа, в расчете не просто сбить с ног, а «выключить» клиента на некоторое время — достаточное для того, чтобы без проблем, никуда не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой обшарить его карманы.

Андрей не стал перехватывать руку; он чуть отклонился, так что кулак прошел в сантиметре от его лица, и ударил сам в аналогичную точку, обеспечив гражданину тот самый крепкий сон без сновидений. Второй «прохожий», уже подоспевший на подмогу к товарищу, избежал, ну, или в некотором смысле избежал его участи, поскольку был необходим Андрею в ясном уме и в трезвой памяти; он просто оказался лежащим на асфальте, лицом вниз, с коленом между лопаток.

— Вы здесь по наводке из «Врат», так?

— Да пошел ты!.. — прохрипел этот крупный мужчина, прижатый щекой к грязному бордюру.

Собственно, этот вопрос не был для Андрея принципиальным — ответ он знал и так. А вот следующий уже представлял для него интерес, поэтому он взялся за голову «клиента» и повернул ее ровно настолько, что тот почувствовал — еще одно легкое усилие в том же направлении, и его шея окажется безнадежно свернутой.

— Ты же знаешь тамошних девочек? Таню Епифанову знаешь? Где она сейчас?

— Какую, мать твою, Таню?..

Андрей чуть надавил, и мужик под его коленом закряхтел:

— Э, ты, погоди! Тебе кого надо-то, какую, на хрен, Таню? Ты толком скажи, я ж их только по погоняловам знаю…

— Епифанову. Ну, Фанни, — вспомнил Андрей прозвище, озвученное тамошней Мадам. Произнести его вслух оказалось неожиданно противно — будто сплюнул какую-то приторную гадость.

— А, Фанни. Ну, знаю. Да не дави ты так! — Андрей чуть ослабил нажим, но выпускать мощную, однако совершенно беззащитную сейчас шею пока не собирался. — На дому она, у клиента: ходит к нам такой рыжий козел, давно на нее запал…

«Рыжий» — слово резануло слух, вспоров, словно лезвием, больную память. Андрей вновь нажал посильнее:

— Адрес этого рыжего. И прошу тебя, не говори, что ты его не знаешь.

На свое счастье, бугай знал адрес — как и предполагал Андрей, это был один из тех, кто нередко развозил девочек «по вызовам», а по совместительству, как выяснилось, обчищал залетевших на огонек остолопов, набитых деньгами, явно у них лишними. Пообещав ему, если что не так, вернуться и довернуть кое-чью жирную шею до состояния, из которого сподручней будет видеть задницу, Андрей «выключил» его простым ударом, затем вышел из тихого переулка, оставив в нем два неподвижных тела. Груза на своей совести он не чувствовал, более того, охотно добавил бы к ним третье — в красном платье. Но Мадам, разумеется, не собиралась самолично являться к назначенному ею месту встречи.

Сев в машину — не во флаер, естественно, а в приземистый колесный «Дарст», одолженный на его первый «выходной» капитаном Прошиным, Андрей очень быстро добрался до места: это было длинное серое здание на Остоженке, с претензией на монументальность и с тремя большими, богатыми с виду подъездами. Как ни странно, из охраны в нужном ему третьем оказался только кодовый замок. С консьержем было бы проще: удостоверение сотрудника СВБ, сунутое под нос с вопросом, дома ли обитатель сто семнадцатой квартиры, сделали бы свое дело. Вообще-то Андрей не испытывал морально-нравственных препятствий перед силовым вторжением, напротив — как раз это было бы для него более естественным, но он еще не забыл о том, что находится на собственной Земле, в своем родном городе и собирается сейчас войти в дом, где живут обычные мирные люди. Пока Андрей колебался — вскрыть ли ему замок, или всё-таки позвонить с заявлением типа: «Откройте, почта!» — дверь сама отворилась, и мимо него проскочила девчонка лет пятнадцати, сказав на бегу незнакомому дяде: «Здрасьте!» После чего Андрей беспрепятственно вошел в подъезд, ощущая себя пришельцем с другой планеты, внедрившимся в общество беспечных доброжелательных граждан милейшего города Москвы.

Нужная ему сто семнадцатая квартира находилась на первом этаже. Остановившись перед дверью, Андрей достал лучевик, поставил его в режим минимальной интенсивности и, нимало не колеблясь, вскрыл замок: доброжелательность доброжелательностью, но он не сомневался — тот рыжий, которого он знает, не станет добровольно ему открывать. Если же бугай соврал… Ну что ж, тогда придется всего-навсего возместить убытки хозяину квартиры за испорченный замок и вернуться во «Врата страсти» за достоверной информацией — время у него еще есть.

Дверь отворилась с тихим скрипом, и он вошел в широкую темную прихожую. Остановился, ориентируясь. Похоже, что он пока никого здесь не встревожил; прямо по ходу за бамбуковой занавеской была комната, освещенная скудно, скорее всего, ночником, направо по коридору из приоткрытой двери лился свет, оттуда слышался шум воды. Мгновение поколебавшись, он направился к ванной, куда была возможность заглянуть, оставшись незамеченным. Если там девушка, и она окажется не Татьяной, он намеревался также тихо уйти, оставив на какой-нибудь тумбочке деньги за взлом.