Отверженные Мертвецы. Истина лежит внутри - Грэм Макнилл Страница 18

— Воспользуйся своими шикарными зрительными приспособлениями и сделай снимок, — резко бросила ему Афина. — Позже на досуге сможешь налюбоваться досыта. А сейчас нам предстоит поработать. Понятно?

— Конечно. Да, извини.

— Не извиняйся, — отрезала она. — Я не нуждаюсь в твоей жалости.

Ее кресло развернулось и проплыло в другой конец кельи, а Кай воспользовался возможностью подключить медицинский фильтр и исследовать ее единственную руку. Характер повреждений кожи и плотность шрамов подсказали ему, что раны появились несколько лет назад. А коллоидные рубцы свидетельствовали, что имело место пусть частичное, но воздействие вакуума.

Афина пострадала при аварии звездного корабля.

По крайней мере, у них было что-то общее.

— Сядь, — сказала Афина, разворачиваясь лицом к единственному креслу.

Кай повиновался, и мягкое сиденье словно обволокло его тело. Датчики давления вызвали изменение формы подушек в соответствии со строением его скелета. Это было самое удобное кресло, в котором Каю приходилось сидеть.

— Тебе известно, кто я? — спросила Афина.

— Нет.

— Я Афина Дийос, оракул. Это означает, что я намерена отыскать еще оставшиеся крупицы твоих способностей и собрать их в единое целое. Если мне это удастся, ты снова сможешь приносить пользу.

— А если нет?

— Тогда ты отправишься в Пустую гору.

— Ох.

— Ты этого хочешь? — спросила Афина, прекращая барабанить аугментической рукой по подлокотнику коляски.

— В настоящий момент мне это безразлично, — ответил Кай, скрестив ноги и потирая ладонью заросшие щетиной щеки.

Безжалостно-яркий свет делал келью ужасно похожей на больничную палату. Коляска Афины повисла рядом с ним, и Кай уловил запахи антисептика и обезболивающего бальзама, покрывающего искалеченную руку. Еще он заметил золотое кольцо на среднем пальце. Включив увеличение, он рассмотрел мелкую гравировку: птица, вылетающая из расколотого яйца, окруженного языками пламени.

Афина заметила его взгляд, но ничего не сказала.

— Тебе известно, что происходит в Пустой горе? — спросила она.

— Нет, конечно, — ответил Кай. — Об этом никто не рассказывает.

— И как ты думаешь, почему?

— Откуда мне знать? Суровый обет молчания?

— Это потому, что никто из попавших в Пустую гору не возвращается оттуда, — сказала Афина. Она наклонилась вперед, и Кай с трудом удержался, чтобы не отпрянуть. — Я видела, что происходит с несчастными, попавшими туда. И мне жаль их. Они обладают даром, но его силы недостаточно, чтобы приносить хоть какую-то другую пользу. Это благородная жертва, но ее благородство не отменяет неминуемой смерти.

— Так что же с ними происходит?

— Сначала кожа трескается, как бумага в пламени, и осыпается пылью. Затем постепенно тают мышцы, и, хотя ты чувствуешь, что жизнь покидает тело, процесс остановить невозможно. Шаг за шагом исчезают мысли: воспоминания, радость, счастье, боль и страх. Все это находит применение. Маяк не оставляет от тебя ничего. Все, что составляло твою личность, высасывается, остается лишь истощенная оболочка, пустая шелуха испепеленной кожи и раскрошенных костей. Это больно, мучительно больно. И ты должен это знать, прежде чем так легкомысленно отказываться от последнего шанса сохранить жизнь, который я тебе предлагаю.

Кай чувствовал ее дыхание — жаркое, густо насыщенное запахами медикаментов.

— Я этого не хочу.

— Я так и думала, — сказала Афина и отодвинулась от Кая, шевельнув аугментическим манипулятором.

— И как же ты собираешься мне помочь?

— Как давно ты в последний раз погружался в транс восприятия? — спросила Афина.

Вопрос застал Кая врасплох.

— Я не помню точно.

— Я намерена помочь тебе избежать Пустой горы, но ты должен дать мне что-то, с чем можно было бы работать, Кай Зулан. Если ты мне хоть раз солжешь, если что-то утаишь, если дашь повод подозревать, что препятствуешь моей работе или подвергаешь опасности чью-то жизнь в этом городе, я без колебаний откажусь от тебя. Я понятно выразилась?

— Вполне, — ответил Кай, осознав, что его жизнь целиком и полностью находится в руках этой обезображенной женщины. — Я уже несколько месяцев не погружался в транс восприятия.

— Почему? Вероятно, это причиняет тебе страдания, — сказала Афина. — Ты болен?

— Немного, — признал Кай. — У меня возникает боль в суставах и все время болит голова.

— Тогда почему ты избегаешь транса?

— Потому что мне легче терпеть боль, чем ощутить то, что я почувствовал на «Арго».

— Значит, все это не связано с утратой способностей. Это хорошо. По крайней мере, мне есть с чего начать.

Кресло Афины снова скользнуло ближе, и она протянула ему свою руку. Туго натянутую сухую кожу пересекали твердые и бледные рубцы. На вид они казались влажными и лоснящимися, и Кай не сразу решился обхватить ее ладонь своей рукой.

— Я сейчас буду погружаться в транс передачи послания, — пояснила Афина. — Ты будешь следовать моим словам, но я хочу, чтобы ты сформировал картину. Ту самую, которую обычно формируешь, чтобы очистить полотно для послания, ничего нового. Я буду рядом, и мы начнем формировать картину — только это. Мы не станем ни передавать, ни принимать послания. Ты должен это уяснить, прежде чем мы начнем.

— Я все понял, — сказал Кай. — Мне это не нравится, но я понимаю.

— Тебе может многое не нравиться, но постарайся сделать это.

Кай кивнул, закрыл глаза, замедлил дыхание и прочел подготовительные мантры, которые вызывали в его сознании фантастический пейзаж. Это было легко. На такое способен любой человек, не обязательно псайкер, хотя обычный человек в результате достигнет только релаксации, не больше. Зато следующий шаг грозил осложнениями, и Кай постарался прогнать предчувствие.

— Теперь поднимайся в этот ландшафт, — скомандовала Афина.

Ее голос утратил прежнюю резкость и стал гораздо приятнее.

Кай позволил мантрам высвободить сознание из тела, и при этом ощутил легкое головокружение. Затем, словно хор из далекого театра, послышалось едва различимое пение. Астропаты в башне занимались своими делами, но в это неспокойное время трудно было ожидать чего-то другого. Башня была наполнена миллионами приглушенных голосов, и шепчущие камни не давали им смешиваться между собой. На границе имперского пространства Кай прогнал все мятежные мысли и позволил мягкому сиянию окутать его тело защищающей пеленой.

Теперь он был готов.

Он ощущал присутствие сопровождающей его Афины. Понятия верха и низа в пространстве духа не имели значения, но человеческое восприятие не может сформировать абсолютно абстрактное пространство. Каждый астропат по-своему входил в транс восприятия: некоторые окружали себя образами, соответствующими местоположению передающего телепата, другие сосредоточивали внимание на ключевых символах, общих для большинства посланников.