Водопад грез - Джоан Виндж Страница 18

Я снова опустил взгляд, понимая, что сейчас каждому здесь уже ясно, что во мне течет кровь гидранов.

— Ты попытался остановить ее? — спросил отец. — Ты видел нашего сына? С ним было все в порядке?

Оглядываясь на воспоминания, я осознал, что мальчик в ее руках мог быть мертвым. Но почему-то я не думал так.

— Было темно. Я видел их меньше минуты. Все произошло так быстро. — Мои пальцы сцепились между коленями.

— Он помог им скрыться от легионеров корпорации, — сказал Санд.

— Господи… — Отец приподнялся со стула.

— Она сказала, что это ее ребенок! Она сказала, что они хотят отнять ее ребенка. — Я уставился на Санда.

— Так ты… ты, получается, поверил, если помог ей? — спросила мать срывающимся голосом, ее взгляд был напряжен.

Я кивнул, кусая губы.

— Служба безопасности думает так же? — спросил отец, переводя взгляд с Перримида на Санда.

— Они основательно его расспросили, — немигающие серебряные глаза Санда прошлись по шрамам и кровоподтекам, которые превратили половину моего лица в некое подобие эксцентричного космического робота. Глаза всех последовали за его взглядом. Внезапно мое лицо заныло.

— Джеби не похож на гидрана. — Бурнелл Натаза одарил меня взглядом «Не то, что ты». Я увидел это в его глазах.

— Было темно, — повторил я. — Я не мог разглядеть.

— И если бы ты не вмешался, они могли бы поймать ее? — спросила его жена. В ее голосе было больше печали, нежели гнева.

Я пожал плечами, откинувшись на стуле.

— Он чувствует себя ответственным за это, Линг. Вот почему он предложил нам свою помощь в переговорах с гидранами, — сказал Перримид, скользкий как уж. — Чтобы исправить свою ошибку.

— Думаешь, ты можешь сделать то, что не могут сделать власти Тау? — спросил меня отец. — Ты можешь читать их мысли? Узнать, что они сделали с нашим сыном?

Я взглянул на Перримида, потому что не знал ответа на этот вопрос. Он не помог мне. Так что вместо ответа я задал вопрос, терзавший меня с прошлой ночи:

— Почему вы наняли гидранку заботиться о вашем ребенке? — Зная, как в этом мире большинство людей относилось к гидранам, я не мог поверить, что они сделали это только потому, что гидраны были дешевой рабочей силой.

Отец оцепенел, едва контролируя себя. Он посмотрел на Перримида, затем на Санда, но он ничего не ответил. Мать поднялась и через комнату подошла к низенькому столику. Она подняла картинку и дала ее мне.

— Это Джеби и Мийа, — сказала она. — Эту женщину ты видел прошлой ночью?

Когда она вложила рамку мне в руки, картинка ожила, показав мне гидранку, ту самую, которую я видел прошлой ночью, присевшую с ребенком на руках.

— Это она, — наконец прошептал я, когда понял, что мое молчание длилось слишком долго. Меня бросило в жар, закружилась голова: ее лицо было лицом потерянной возлюбленной. Я заставил себя сосредоточиться на ребенке. Ему было год или два: темные кудри и круглое, свежее детское личико. Я наблюдал, как он машет рукой, видел его улыбку.

Что-то с ним было не так. Я не знал, что именно, но по моей спине словно скользнули холодные губы. Я взглянул на Линг Натазу, увидел, что она поняла выражение моих глаз. В свою очередь она отвела глаза.

Она забрала картинку.

— Наш сын страдает неврологическим заболеванием, — сказала она чуть слышно. — Врожденный дефект. Я биохимик. Произошел… несчастный случай в лаборатории, когда я была беременна. Это отразилось на Джеби.

Я удивился, какой же несчастный случай мог вызвать такой сильный дефект, что они не могли его исправить. Почему она не отказалась и родила ребенка, если знала… Но, возможно, никто не смог бы ответить на такой вопрос. Мне стало интересно, что за мысли были тогда у нее в голове и каковы они сейчас.

— Джеби лишен способности общаться с окружающим миром, — сказала она. Слова ее были печальны и наполнены болью. — Он не может слышать, не может контролировать свое тело. Его здоровый мозг заключен в этой… этой драгоценной тюрьме. Он абсолютно беспомощен.

Ее глаза смотрели вдаль — она больше не видела никого из нас. Не думает ли она сейчас, где он, не плачет ли, не напуган ли, не причиняет ли кто-нибудь ему зло… Я взглянул на картинку, и мои внутренности завязались узлом.

Она снова посмотрела на меня и не отреагировала на быстрый взгляд моих странных глаз.

— Мы наняли Мийю заботиться о нем, потому что она единственная, кто может достичь его.

Я моргнул, поняв, что она имела в виду: почему гидранка подходила для того, чтобы заботиться об их ребенке. Из за пси способности. Терапевт с даром мог проникнуть в эту раковину из плоти, пойти на контакт с мозгом, ограниченным черепной коробкой, так, как никогда не смог бы человек, даже его родители.

— Она делала для него то, чего мы не могли, — сказала Линг Натаза, словно прочитав мои мысли. Я услышал тоску и боль — ее собственную боль — в этих словах.

— У тебя есть другие дети? — спросил я.

Она внезапно резко подняла на меня глаза. Я не уверен, что значил ее взгляд.

— Нет, — сказала она. И все.

Я не стал спрашивать почему. Возможно, одного такого было достаточно.

— Мийа… Мийа посвятила себя Джеби. Она всегда была здесь для него. Она была его линией жизни. И нашей из-за него.

— Она была обучена на нашем медицинском оборудовании реабилитационной терапии, — сказал Бурнелл Натаза. — Она была способна так помочь Джеби, потому что… — Он не договорил, тревожно взглянул на Санда.

— Потому что она обладала даром, — сказала Линг Натаза, глядя на меня. Меня удивило то, что кто-то, кто не был псионом, называл эту способность так, говоря о ней правдиво.

— Получается, она не носила детектор? — спросил Санд.

— Детектор? — сказал я. — Что это?

— Он наносит удар, когда регистрирует пси-активность. — Он посмотрел на меня с обычным безжалостным безразличием. — Как оглушающие воротники, используемые Службой безопасности корпорации для контроля мелких преступников. Я предполагаю, что ты с ними знаком.

Я покраснел и отвел глаза.

— Она была полноправным терапевтом, — оскорбленно сказал Перримид. — Она первой закончила программу… совместную программу, разработанную мной с помощью медицинского центра Ривертона и Совета гидранов. Гидранов обучали как терапевтов, способных помогать таким пациентам, как мой племянник, которым не помогают традиционные методы лечения. Состояние Джеби натолкнуло меня на эту идею.

Санд чуть нахмурился, но больше ничего не сказал.

— Мийа была как член нашей семьи, — сказала Линг Натаза. — Зачем ей понадобилось делать это? — Она глядела на Перримида, умоляя его объяснить то, что было выше ее понимания. Он покачал головой.