Шеф-повар придорожной таверны - Кирилл Коваль Страница 18

С того завтрака прошло три дня. Ивер проводил со мной выматывающие тренировки, таких не было за все полтора года, что он занимается со мной. После тренировок я не то, что не мог заниматься с Машей, я домашние дела то не всегда мог выполнять! С Машей занимался изучением языка сам Ивер, и надо заметить по вечерним разговорам за ужином, она сильно продвинулась в изучении. Да, еще много слов она не знала, но из того что знала, она начала строить почти правильные предложения и иногда произносила целые предложения почти без акцента. Дядя сказал, что ее произношение со временем будет похоже на южный диалект, словно она приехала из Махаргала, южной провинции нашей страны. Отец тогда сказал, что да, очень похоже, и заметил, что могла бы и сойти, когда язык выучит, вот только Маша с рыжеватая, или скорее волосы медного отлива, а южане почти все темноволосые.

Сегодня Ивер не пришел проводить тренировку. Я прождал его на тренировочной площадке, как мы договаривались за завтраком, но его не было и не было. Ждать было скучно, я немного поотрабатывал новые движения, потом решил немного отдохнуть и сам не заметил как закрылись глаза…

— Ив, и все же, договаривай, раз начал, что такого ты понял из их разговора с Машей? С чего ты так накинулся на парня?

Разбудил меня голос отца. Я немного повернул голову и увидел его и дядю за поленницей сквозь зазоры между бревнышками. Меня они с того места вряд ли увидят, пока не подойдут еще пару шагов. Я было хотел подскочить, но следующие слова были про Машу и я замер, надеясь узнать, почему Ивер меня отослал в тот раз.

— Я понял, что она древнего рода, — раздался голос Ивера, — ее отец работает при правительстве, что-то связанное с обучением детей, вроде наших Храмов и занимается изучением цен и потребностей, для их Правителя.

— Я не понял, зачем такое надо изучать? Разве люди сами не понимают, что они хотят?

— Такое делается, чтобы понимать, что стоит продавать за границу, а что покупать. И обычно это очень секретная информация.

— Но почему она не хочет, чтобы ее считали Древним родом? Мне из того, как ты пересказал их разговор, вообще показалась, что она выбирала, называться ли ей дворянкой!

— Мне тоже так показалось. Ну предположим вариантов для подобного может быть несколько. Самый просто из невероятных — ее похитили и она сбежала по пути. Кстати, догадка детей по ее прибытию с воздуха — не лишена оснований.

— Дракон? Как думает этот мальчишка, как его там…

— Ха-ха! Нет конечно. Далеко на юге, есть страна, я сейчас не вспомню название, но купец, побывавший там, сказывал, что там есть большие шары, наполненные газом, которые могут поднимать и переносить по воздуху большие грузы. Но они летят только туда, куда дует ветер, поэтому их тянут рабы на веревках… Машу могли перевозить на таком, но ветер унес их сюда. Похитители могли ослабить внимание, из-за усталости, все же между нами огромное расстояние, а Маша очень смышленая девочка, у нее вполне хватит ума, чтобы воспользоваться такой оплошностью.

— И ты думаешь, ее могут искать не родные, а похитители?

— Скажем так, не исключаю. Но может быть все куда проще: Девочка путешествовала, что-то случилось… Она осталась без провожатых, без денег, без доказательства своего дворянства… Назваться Древним родом, и при этом не иметь ни дружинников, ни слуг, ни денег… возможно ей просто стыдно и она решила принизить свой статус, чтобы не вызывать слухов.

— А какой вариант правильный?

— Норд, да еще тебе сейчас вариантов пять придумаю. В том числе и то, что она не льера, хотя это самый маловероятный — манера держаться ее выдает. Суть не в этом. Главное в том, что наша гостья хочет сохранить свое инкогнито. Хочет называться помещиком — пусть так и будет. Помещиков без земли и денег, после попытки восстания — полным полно. Очень много земель было разорено.

— Но она же с деньгами. Ты сказал ее деньги могут много стоить.

— Это не медь и не серебро. Их могут купить коллекционеры, за изумительную чеканку. В столице каждая такая монета может уйти за два-три малых империала. У нас в городе, хорошо если за один-полтора.

— У нее там семь монет.… Это… это семь и, — отец на секунду закрыл глаза, подняв голову к небу, — это семь или десять с половиной, если повезет. Мы за год чуть больше зарабатываем. Это мало?

— Мой лорд возил с собой больше, хотя не намного. Вообще продав монеты и драгоценности, она может безбедно жить три-пять лет, но это не в духе лордов. Удел таких как ты, твой отец или твой друг охотник — жить привычным путем. Мне по душе быть дружинником, быть рядом с лордами, смотреть мир или как они его изменяют вокруг себя, да и сын у тебя, смотрю, такой же. А вот удел лордов — это менять мир. Кто-то к лучшему, кто-то к худшему, но они никогда не любят неизменности. Им надо создавать что-то новое, улучшать имеющееся. Ты это заметишь, если Маша поживет у нас чуть дольше. Она уже нос сует куда только можно и уже успела поругаться с твоей женой, пытаясь улучшить ее рецепты. Не обижайся, но ты и твоя жена, впрочем, как почти все жители этой деревни, да и любой другой — погрязли в традициях, которые чтутся, хоть не понимаются и тянут их вниз. Взять того же Дерека — тот еще прохвост, пользуясь традициями, зная что ты не может взять у другого, если есть у родича — продает тебе за цену, по которой реализует в городе, до которого надо довести. Я думаю, он цену ставит такую, только чтобы ты не ушел в минус. Вспомни, когда брали у местных фермеров, выручка была выше.

— Но такой обычай и вправду есть, — оспорил отец дядю, — надо сначала дать возможность заработать родичу, а только потом брать со стороны, иначе как на тебя люди будут глядеть, если твой родственник голодает, а сосед жирует?

— Действительно… вот только сейчас выглядит этот так, что твой родственник жирует, а ты голодаешь.