Семь дней до Мегиддо - Сергей Лукьяненко Страница 18

Это был очень интересный и необычный день. Но утром он окончательно останется в прошлом.

Я отрубился сразу, без пустых переживаний и лишних мыслей. Спать так спать, нечего ворочаться.

И проснулся, как мне показалось, почти сразу же. В комнате было темно и тихо, но я ощутил, что не один.

Пистолет был далеко, в кобуре на столе. Но на тумбочке лежал японский кастет — явара. Да, считайте меня параноиком. Когда начинаешь жить один в восемнадцать лет в чужой большой квартире — хочется иметь под рукой что-нибудь неожиданно полезное.

Я медленно, будто во сне, пошевелился, высвобождая руку из-под одеяла. Почувствовал, что кто-то сидит в ногах кровати.

Резко подтянувшись, я хлопнул рукой по тумбочке, лежащие на зарядке часы засветились, я подцепил явару и замахнулся.

К счастью, слабенького света часов хватило, чтобы я разглядел свою весёленькую детскую пижаму.

— Наська? — обалдел я, садясь.

Куколка сидела, сжавшись в комок, сплошь коленки и локти, смотрела на меня широко раскрытыми глазами и мелко тряслась.

— Что стряслось… Что с родителями?

— Они спят…

— Что ты здесь делаешь? Как ты вошла?

— Ключ у них взяла…

Ну да, конечно, ключ от моей квартиры у них возле дверей висит… задвижку я не закрыл… наверное.

Что, впрочем, не отвечает на основной вопрос.

— Ты зачем пришла?

— Мне… мне страшно. Я слышу…

Почему-то я сразу понял. Наверное, тоже ощущал, только не привык к такому.

А теперь услышал.

В километре от нас ныло, будто больной зуб, Гнездо.

— Что это? — я сел, спустил ноги на пол.

— Ты слышишь? — кажется, она обрадовалась.

— Да уж, спасибо печати… — буркнул я. Во рту пересохло. Ненавижу алкоголь. — Ты видишь в темноте?

— Немножко.

— Принеси мне с кухни стакан воды. Лучше из холодильника, не из-под крана.

Наська бесшумно исчезла. Я опять пошевелил часы, в их слабом свете натянул джинсы, стал застёгивать рубашку.

Наська появилась с фарфоровой кружкой. Как-то она ухитрилась всё сделать совершенно бесшумно. Я жадно выпил воду, сказал:

— Воду лучше наливать в прозрачные стаканы, так вкуснее.

— Правда? — поразилась она.

Фраза подействовала, у неё мозги заработали в другую сторону.

— Почему сразу не разбудила? — спросил я.

— Да я только присела, ты проснулся…

— Гнездо раньше так… пело?

— Нет.

Конечно, это было не пение, не музыка, да и вообще не звук. Но как иначе-то назовёшь.

— Ты можешь связаться с Дариной?

— Мы не телепаты, — кажется, она обиделась. — Это всё выдумки.

— А телефон в Гнезде есть?

— У матери, — подумав, ответила куколка.

Но я уже отверг эту мысль. Эх, были бы сотовые… Но Инсеки не любят ни интернет, ни мобильную связь… только радио для судов и самолётов.

— Я пойду в Гнездо, — сказал я. — Сиди здесь. Или, лучше, вернись к моим старикам. А то проснутся и перепугаются.

— Я пойду с тобой, — ответила она так твёрдо, что я понял, спорить бесполезно. Что я с ней сделаю? Запру, свяжу? Она выберется. А то ещё и мне наваляет попутно.

— В пижаме? — застёгивая кобуру, спросил я.

— Какая разница? — искренне удивилась Наська.

Я махнул рукой. Допил воду, застегнул на руке часы.

— Пошли.

У дверей я набросил чистую ветровку, в которой обычно ходил искать кристаллы, вторая до сих пор была влажной. Наська замешкалась, обуваясь в сандалии. Хорошо хоть не мои, видимо ей купили вместе с платьем. Я подумал, не дать ли куколке какое-нибудь оружие, хоть бы и явару. Но с ней надо уметь работать. Может дубинку, у меня была обычная резиновая дубинка? Потом представил, как это будет выглядеть — и решил, что не стоит.

Девочка в пижаме, идущая по ночной Москве, и без того вызывает желание позвонить в полицию. А уж с дубинкой…

Мы спустились по лестнице, так было быстрее. Консьерж не спал, читал, позёвывая, книжку. Наську он вчера видел, выходящей с родителями, но наше ночное появление его удивило. Он даже открыл рот, собираясь что-то спросить.

— Спи… — добродушно сказала Наська, проходя мимо.

Консьерж откинулся в кресле, запрокинул голову.

— И это не телепатия? — возмутился я.

— Ничуть. Телепатия — это мысли читать!

Спорить я не стал. Мы вышли на улицу — и я тут же заметил припаркованную через дорогу машину. Серенький, скучный седан, на передних сиденьях двое, двигатель заглушен.

Ага!

Не оставила меня родная полиция без присмотра.

Я быстро перешёл дорогу, почти волоча за собой Наську и постучал костяшками пальцев в окно. Внутри, как оказалось, сидели мужчина и женщина. Мужчина за рулём, женщина рядом. Оба мрачные. У женщины на коленках лежал букет цветов, от которых она безжалостно отщипывала лепестки.

Как-то странно для наружного наблюдения, нет?

— Отвезите нас к Гнезду, — сказал я. — Быстро!

— К-какому Гнезду? — удивился мужчина. Был он довольно вальяжный, в очках (обычных, не зеркалках), выглядел получше своего автомобиля… хотя любой частный автомобиль нынче роскошь.

— В Гнездниковском! В бывшем минкульте!

— С какой стати? — почему-то возмутился мужчина. — Я вам что, такси?

— Отвези их, Влад, — устало сказала женщина. — Видишь, у молодежи проблемы какие-то…

Мужчина смирился, щелкнул кнопкой, разблокировав двери, запустил мотор. Мы уселись позади.

Водитель был столь же грустен и мрачен, как и женщина, но зато ничего спрашивать не стал. Вырулил из переулка.

Минут пять-шесть мы на этом точно сэкономим.

— А вы позвоните пока Лихачёву, — велел я женщине. — Скажите, что-то странное происходит.

— Это уж я поняла, что странное, — сказала женщина с иронией. — Но о каком Лихачёве вы говорите?

— О полковнике! Из отдела «Экс»!

— Да с чего вы решили, что она его знает? — буркнул мужчина.

— Вы же тут нас ждёте? — спросил я. — То есть караулите?

Женщина коротко рассмеялась.

— Он вас не ждёт, он со мной ссорится.

— Я с тобой не ссорюсь! — рявкнул мужчина.

— А кто тогда ссорится?

— Ты! — с болью в голосе сказал мужчина.