Стазис - Вадим Картушов Страница 17

Синклер прочистил горло и продолжил:

– Прошлую неделю. Провел в Москве. Дошел до Кремля. Исходил ее всю. Едва ушел живым. Вы все знаете. Главный очаг – Москва. Вы живете рядом. Вы хорошо знаете.

Воевода важно покивал. Князь начал скучать и ковыряться зубочисткой из канапе.

– Я тоже знаю. Москва изменилась. Стазис идет. Прорыв будет жуткий. Тьма эмиссаров. Стоят строем. Десятки тысяч. Не бродят. Ждут приказа. Смотрят на восток. Я много путешествовал. Я изучал Стазис. Перед атакой. Во время волнений. Эмиссары поют. Слышали песни эмиссаров?

– Да уж, приходилось слышать много раз и неоднократно, – сказал воевода.

– Твари эти всегда воют. Спать мешают, – сказал пан Корча.

– Кажется, что вой, – согласился Синклер. – Не просто вой. Он имеет тональности. Оттенки смысла. Я могу уверенно. Сказать, что сейчас. Эмиссары Москвы. Поют боевой клич. Песню Грядущего Покоя. Атака скоро.

– Это все, Синклер? – спросил князь. – Признаться, я ожидал более подробного изложения и более весомых аргументов.

– Есть и еще, – сказал Синклер.

Коршун кашлянул и робко поднял руку, как школьник на уроке.

– Князь, могу я задать вашему гостю несколько вопросов?

– Для этого я вас и позвал, Виталий Александрович, – сказал князь.

– Синклер… кажется, вас так зовут? – спросил Коршун.

«Ты же прекрасно знаешь, как меня зовут», – подумал Синклер.

– Да, – ответил он.

– Могу я попросить вас снять перчатки и положить вашу левую руку в центр стола, чтобы все присутствующие могли ее наблюдать?

«Пакость очкастая», – подумал Синклер.

– Зачем? – спросил он.

– Вы увидите, – сказал Коршун и улыбнулся.

– Нет причин, – ответил Синклер.

– Дорогой мой, это просто рука, – сказал Коршун. – Хотите, я вам свои руки покажу? Вот они, смотрите, пожалуйста.

Глава службы безопасности отвернул манжеты офицерской куртки и стянул перчатки. На левом запястье переливалась клановая татуировка Хлеборобов. Он помахал ладонями в воздухе, чтобы все находящиеся за столом могли их видеть.

– Вы меня подозреваете. В чем? – спросил Синклер.

– Пока ни в чем, Синклер, – сказал Коршун. – Но ваше нежелание выполнить элементарную просьбу скоро вынудит меня подозревать вас черт знает в чем. Я же не прошу танцевать гопака и не желаю вас унизить. Просто покажите левую руку.

Синклер помедлил. Наконец он отвернул рукав плаща и снял тяжелую, потертую кожаную перчатку. И положил ладонь на стол. На левом запястье виднелась почти бесцветная, но однозначная гербовая татуировка – перекрещенные меч и рог с вином, а на заднем плане – ряд пляшущих человечков.

– Как вы можете видеть, наш гость носит татуировку Распутников, – сказал Коршун с грустью. – В первую очередь я должен спросить уважаемый совет, можем ли мы доверять Распутнику, учитывая актуальную политическую ситуацию?

– Что за игра? – спросил Синклер. – Я не Распутник. Очень давно. Князь это знает. И ты знаешь.

– Да, князь это знает. И я это знаю. Но наш воевода и мастер экономики, может быть, и не знают. Я не могу вводить в заблуждение высших чиновников своего клана. Простите, Синклер, если я сказал что-то обидное. Я переформулирую вопрос. Можем ли мы доверять бывшему Распутнику, учитывая актуальную политическую ситуацию?

«Надо было задушить эту гниду еще во время замеса у Круглого озера», – подумал Синклер.

Пан Корча встал со своего места. Из своей необъятной шали он выудил круглые очки с толстыми стеклами. Он подошел к Синклеру, нацепил очки на нос, наклонился и внимательно рассмотрел татуировку.

– Сомнений быть не может. Это татуировка Распутников, – объявил он экспертным тоном.

– Я не отрицал, – сказал Синклер.

Князь все это время молчал. Он переводил взгляд с виновато улыбающегося Коршуна на Синклера и что-то напряженно обдумывал. Морщил лоб, цыкал и потирал висок.

– Вероломство. В нем нет ничего зазорного. Каждый имеет право, хотя нам, Хлеборобам, верным своему клану от рождения и до смерти, бывает трудно это понять. Но я не хочу навязывать вам наши этические модели, Синклер, – сказал Коршун.

– Благодарю, – сказал Синклер.

– Не за что. Теперь второй момент. Пан, пока вы не отошли от нашего гостя. Потрогайте его руку. Прямо сейчас.

Синклер растерялся и не успел отдернуть запястье. Старик вцепился в него обеими руками, приподнял и затряс им, словно вещественным доказательством.

– Холодная как лед! – завопил он.

«Целых тридцать градусов, старый кретин», – подумал Синклер.

– Может быть, вы просто замерзли? Кажется, здесь немного прохладно. Велеть стюардам разжечь огонь? Мы можем переместиться к камину.

– Прекрати цирк, – сказал Синклер. – Говори прямо.

– Говорить прямо? А вы уверены, что сейчас для этого время и место? – улыбнулся Коршун. – Впрочем, прямо так прямо, извольте. Вы эмиссар.

Воевода поперхнулся своим виски и громко закашлялся. Он машинально отодвинулся подальше от Синклера и загремел стулом. Пан со стуком выронил запястье и мелкими шажками, не поворачиваясь, спиной вперед, пошел на свое место.

– Виталий Александрович, это тоже не тайна, – сказал князь и поморщился. – Мне известно, что у нашего гостя… непростая биография. И он все-таки не эмиссар. Не совсем.

– Мне тоже, – сказал Коршун. – Но опять же, я не могу держать в неведении своих уважаемых коллег. Им должно быть известно об истинной сущности нашего гостя. Скрыть от них подобную информацию было бы равноценно преступлению. Кроме того, князь, такие вещи иногда полезно освежить в памяти. Старое товарищество – сильная штука, мне ли не знать, ваша светлость? Важно, чтобы в критический момент оно не помешало мыслить здраво.

– Я не эмиссар, – сказал Синклер.

– Правда? – улыбнулся Коршун.

– Не совсем. Черт. Уважаемый совет. Я пережил нападение. Очень давно. Долго без сознания. Провел на территории Стазиса. Это дало эффект. Странный эффект. Вроде болезни. Но я не эмиссар. Я человек.

– Мы можем быть в этом решительно уверены? – спросил Владимир.

– Можете, воевода.

– Это невозможно. Так не бывает, – сказал пан Корча.

– Я перед вами, – ответил Синклер.

– Не знаю, зачем вы это устроили, Виталий Александрович, – сказал князь. – Но напомню вам, что мы собрались не для обсуждения Синклера. Мы собрались здесь для обсуждения информации, которую он принес.

– Именно к этому обсуждению я и собирался перейти незамедлительно, – сказал Коршун. – Синклер, когда вы посещали Москву? Сразу ли после Москвы вы направились к нам, в Красноармейск?