Битва за реальность - Алекс Орлов Страница 17

– Работа Ноль-Пятого – не твоя забота, – заметил ему Двадцать Шестой.

– Ой, да пожалуйста, мне чужого не нужно. Управляй на здоровье.

– Ну-ка прекратили эту херню! – вмешался Ружон. Дорога стала шире, и он видел, что полицейского неумеху обходят шустрые водители на броневиках. Можно было не сомневаться, что у них заготовлены автоматические дробовики с тяжелой картечью, и это могло помешать ему покинуть машину в конечном пункте, если они измочалят ей колеса.

– Ноль-Пятый, как слышишь меня?

– Слышу тебя хорошо, Двадцать Шестой, – отозвался второй стрелок, которому предстояло стрелять в генеральную мишень – судью Осборна.

– Из того, что до меня доходит, Толстяк уже надевает штаны.

– Реально именно штаны?

– Иносказательно. То есть его выход планируется через полторы-две минуты. Так тебе понятнее?

– Так мне понятнее.

– Смотри не отпили ему ноги.

– Я постараюсь, но гарантировать не могу.

– Это была шутка?

– Это была шутка.

А между тем Ружона уже достали. Перед последним поворотом он почувствовал, как в корму его броневика врезался один из обогнавших полицию преследователей.

Ружон не был уверен, но скорее всего, это были специально подготовленные команды преследователей – именно для такого случая. Бросив взгляд на экран заднего вида, он заметил торчавшие из окон стволы. Это означало, что команда была готова стрелять в любую минуту. В любой подходящей ситуации.

«Сейчас это будет очень некстати», – подумал Ружон, добавляя оборотов.

– Как у меня с графиком?

– У тебя прекрасно с графиком, – ответил Двадцать Первый. – Секунда в секунду. Тебе осталось проехать каких-то триста метров.

– Очень хорошо, камрад.

Вот и здание с отделкой из бежевого ракушечника и широким крыльцом, на котором уже стояли два широкоплечих секьюрити, а из широкой двери выходил сам судья.

Повизгивая перегретым электромотором, броневик пронесся мимо стоявших на крыльце охранников, обдав их запахом подгоревшей изоляции. В следующее мгновение раздалось несколько выстрелов, судья вскрикнул и свалился на крыльце, а секьюрити бросились прикрывать его, уже упавшего.

Следом за первыми выстрелами раздалось еще несколько – из крупного калибра, и бронебойные пули пробили колеса полицейского фургона, который, обойдя охранников ювелирного хаба, снова мчался за Ружоном.

Еще несколько пуль угодили в моторные отсеки броневиков. Ноль-Четвертый стрелял с высокой крыши и знал, куда бить, чтобы повредить систему охлаждения двигателей.

Это была очень тонкая и сложная работа, куда проще было бы прострелить через стекло место водителя. Но заказчик сказал – желательно без жертв.

– Отлично, мы прошли на пять баллов! – сообщил Двадцать Шестой. – Расходимся!

– Расходимся, – негромко повторил Ружон. Они-то расходились и разбегались, а у него за кормой продолжали сидеть три тяжелые машины. И это только те, что он видел.

– Что там у нас с преследованием? Уточните еще раз!

– С этим все в порядке, – ответил Двадцать Первый. – Кроме трех подстреленных, по параллельным улицам за тобой еще полдюжины полицейских патрулей.

– И что мне с ними делать?

– Я не знаю, – честно признался Двадцать Первый. – Вроде говорили, что ты сам разберешься на месте.

– Разберусь, куда ж я денусь.

И Ружон разобрался, но только не так, как планировал вначале.

Подобрав очень крутой поворот, он просто выскочил из кабины, пустив машину под горку – главное, чтобы захлопнулась дверца.

Броневик покатился на среднем ходу, снося и подминая припаркованные автомобили, и вскоре остановился, врезавшись в угол здания.

Преследователи тотчас окружили его и стали готовиться к штурму, предполагая, что водитель все еще внутри. Но Ружон этого уже не видел, поскольку уходил все дальше и дальше, перебираясь с улицы на улицу.

Операция была закончена.