Диверос - Евгений Клевцов Страница 17

Ольгрид посмотрела на отца и на ее лице появилась улыбка. На лице раг`эш отоброзилось сильное волнение. Саффат шагнул навстречу тарну. Но тот снова поднял руку и он остановился.

– Ты должен знать – Хайен и Ковтель отправились в лес по моему приказу. И поэтому не они, а я несу ответственность за то, что произошло. За твою жизнь, за жизнь Ольгрид, за все те муки, что мы все перенесли – вина лежит на мне.

Он мягко отстранил Ольгрид и подошел ближе к Саффату.

– Сафат, ты не пожалел собственной жизни, защищая мою дочь, А я повел себя недостойно правителя, отца, и мужчины. Смогу ли я просить твоего прощения?

Саффат сжал руку в кулак и приложил ее к груди.

– Тарн Хольсварг, я не держу зла ни на тебя, ни на кого другого. В том, что случилось достаточно и моей вины. Мне стоило вести себя сдержаннее, а не бросаться в бой, не выяснив, кто передо мной и каковы его намерения. Я готов служить тебе, если на то будет твоя воля, потому что я не представляю без Ольгрид ни своей жизни, ни смерти. Позволь мне быть вместе с ней – и я клянусь священным пламенем Эшге – у нее не будет более верного защитника и любящего мужа!

Он опустился на колено и, подняв с земли свою пику, ударил ее концом в землю.

– Ольгрид, – тарн взял дочь, слезы которой уже высохли, за руку – Саффат просит у меня твоей руки. Он благороден, смел, предан – и я никогда не пожелал бы для тебя лучшего мужа. Но – решать тебе.

Саффат поднял голову. В его взгляде светилась радость. Ольгрид ответила ему взглядом и повернулась к отцу.

– Отец, с твоего разрешения я стану его женой с радостью и без страха.

– Что же, так тому и быть.

Тарн протянул руку коленопреклоненному Ашфарту.

– Встань Саффат, ашфарт Ашхакара, защитник пламени. Встань и подойди.

Ашфарт поднялся с колен и подошел к нему. Взяв его за руку, Хольсварг соединил ее с ладонью дочери.

– Здесь и сейчас, я Хольсварг, тарн Восточного Тара, добровольно и при свидетелях объявляю вас мужем и женой. – он помедлил секунду, а затем добавил: – Да будет так!

– Да будет так! – повторили за ним Ковтель и Хайен.

Вдруг вокруг посветлело. Не сильно – словно рассвет вот-вот собирался показаться из-за горизонта. Над дальними холмами появилось чуть заметное светлое зарево.

Саффат и Ольгрид его, конечно, не заметили, потому что не сводили глаз друг с друга, а Хольсварг не отрывал взгляда от дочери, но Ковтель обратил внимание на то, что ночная темнота немного рассеялась. Он посмотрел на горизонт и толкнул локтем Хайена.

– Смотри. Солнце что ли встает?

– Ты что, какое солнце? Едва полночь прошла. – удивился тот. – А где санорра? Может, они знают?

– Нет, не знают,– услышал он в ответ.

Мэй Си и Тэи Зи уже стояли рядом и точно так же осматривались по сторонам.

– Посмотрите… – Тэи Зи указал в сторону холмов, где всю ночь светились огни в окнах Диверта и на фоне ночного неба темнел шпиль храма с горящим на его верхушке огоньком.

Сейчас в ночи не мерцало ни одно окно. Более того, рядом с холмом более не было города – лишь с десяток аккуратных крестьянских домов, разбросанных у его подножья. Исчез храмовый шпиль – вместо него на вершине холма виднелись силуэты крепких сторожевых башен и высоких стен. На башнях и стенах кое-где горели костры – совсем крошечные отсюда огоньки.

– Тэи, – прошептала Мэи Си, – это же старый Диверт.

– Такой, каким он был триста лет назад, – кивнул Тэи Зи.

Из крепости послышался протяжный громкий звук. Услышав его, Хольсварг вздрогнул. Он обернулся и впервые увидел, что происходит вокруг.

– Энлиан Светоносная, – он прищурился, глядя на силуэт крепости, виднеющийся на фоне посветлевшего неба. – Это что – рог нашей стражи?! Ольгрид, Саффат, смотрите!

К стоящим подошел Кин Зи.

– Вы видели? – спросил он, кивнув в сторону темного крепостного силуэта на посветлевшем горизонте. – А теперь посмотрите под ноги.

– Вот эту дорогу я узнаю, – удовлетворенно кивнул Хайен.

Дорога изменилась. Ровно уложенные один к одному камни, превратились в простую землю, утоптанную множеством ног.

Второй раз протяжно протрубил рог со стен крепости.

– Да что же происходит-то? – с волнением спросил Хольсварг.

Санорра переглянулись.

– Полагаю, они волнуются за своего тарна, уехавшего из крепости среди ночи, – ответил ему Кин Зи. – Трубят в рога, чтобы вы могли найти дорогу домой.

– Но как же это возможно, если…

– Если честно – я не знаю. Но стоит ли разбираться в этом сейчас? – пожал плечами санорра. – Вот ваш дом. А вот дорога, которая ведет к нему. Зачем же терять время? Разве вы не достаточно долго ждали?

Рог протрубил еще раз.

Хольсварг посмотрел по сторонам. Рядом с ним стояли его дорогая Ольгрид и ее любящий муж, двое верных друзей, разделивших с ним целую жизнь. Он взглянул на слабый свет, тихо мерцающий над горизонтом, на крепостные стены и башни, на дорогу, что вела к холмам. И впервые за очень долгое время он ощутил, как его охватывает чувство покоя и радости. Словно тысячи маленьких стеклышек сложились в сложный витраж, и сквозь него в сознание хлынул поток теплого света.

Он улыбнулся и хлопнул по плечу Ковтеля

– Ну что, Ковтель, уступишь своего пэва молодоженам? Уж до ворот-то доедите с Хайеном на одном?

– С чего это на моем-то? – возмутился Ковтель – А своего не хочешь дать?

– Так он же старый уже! Куда ему двоих-то?

– Мой, можно подумать, молодой.

– Садись, говорю, к Хайену, а то сейчас пешком пойдешь! И моего приведите.

Ковтель с Хайеном отошли к стоящим в стороне пэва. Хольсварг повернулся к Ольгрид и Саффату.

– Садитесь на пэва. Я должен кое-что сказать нашим друзьям.

Кивнув, Саффат и Ольгрид пошли следом за Ковтелем и Хайеном. Хольсварг же повернулся к стоящим рядом санорра.

– Никаких слов не хватит, чтобы отблагодарить вас. – сказал он.

– Значит, не тратьте на это время, – ответил ему Кин Зи. – Лучше посвятите его тем, кого любите. Радуйтесь их обществу и ни о чем более не волнуйтесь.

– Скажите мне честно – вы знаете, что нас теперь ждет?

– Мир, – ответил Тэи Зи. – Мир, которого вы уже давно не знали. Только мир и покой.

Тарн кивнул.

Затем он наклонился, поднял свой тяжелый тельдар, лежащий рядом на земле, рукавом стер с него пыль.

– Эта ночь заставила меня многое вспомнить. Многое, что омрачает мою радость. Могу ли я просить вас об услуге?

– Все, что будет в наших силах, тарн.