Запасной мир - Анатолий Дроздов Страница 17

– Тебе не следовало приходить, – сказал я. – Проход отследят.

– Я из кабинета отца, – усмехнулась она.

А этот не отследят? Наивная! Все под контролем.

– Хоть бы поцеловал! – укорила Катя.

Я обнял ее за плечи и поочередно коснулся губами щек. Она в свою очередь смачно чмокнула меня в губы.

– Колешься! – пожаловалась недовольно.

– У меня нет бритвы. К тому же здесь носят бороды.

– И пил, – укорила она.

– Чуть-чуть! – сказал я. – Хороший человек в гости зашел. Посидели слегка.

– Ага! – не поверила она. – Знаю я вас! Чем ты занимаешься?

– Всем понемножку. Гоню самогон, браконьерничаю, дерусь с аборигенами и ухлестываю за девушками гренадерских статей. Им нравится.

Катя прыснула.

– А если серьезно?

– Оружейный мастер. В настоящее время исполняю заказ: ремонтирую кремневые пистолеты.

– Железки ты любишь, – согласилась Катя. – С детства. Помню, как роботессу мою испортил.

– Я ее починил!

– Ну да! – возмутилась она. – Бедняжка всего лишь заикалась. После ремонта перестала, но вместо того, чтоб ласково будить меня по утрам, стала срывать одеяло и кричать: «Подъем!» После чего требовала, чтоб я делала зарядку. При этом гундела и гундела, не слушая моих возражений.

Я ухмыльнулся. А что? Здорово получилось.

– В результате ты выросла такой стройненькой! Глаз не отвести. Скажи после этого, что я тебя не люблю!

– Сейчас заработаешь! – замахнулась Катя. Я с деланым испугом прикрылся ладонью.

– Не притворяйся! – укорила она. – Знаешь ведь, что не ударю. Можно?

Она протянула руки. Я прикрыл глаза. Теплые подушечки пальцев коснулись моих висков. Я сосредоточился, подключая мнемозапись. Начнем с места, как я оказался в Запасном мире. От Кати скрывать нечего.

Подушечки стали горячими – скачивание пошло. Пара секунд – и виски отпустили – имплант у Кати стоял мощный. Я открыл глаза. Катя сидела, уткнувшись лицом в ладони – просматривала. Это она с детства так. Мирка на ее коленях шевельнулась и тоненько заскулила. Чувствует эмоции. С чего это? Ничего особенного не было. Это не Хайберда. Там даже я блевал.

Катя опустила ладони и покачала головой.

– И здесь повоевал!

– У меня не было выбора.

– Был! – покачала она головой. – Мог отойти в сторону и не лезть. Вдруг убили бы?

– Их было пятеро и с холодным оружием. Ерунда!

– А если б десять и с заряженными пистолетами? Ведь ты не знал, сколько их, когда бежал на холм?

Я потупился.

– Когда ты повзрослеешь?!

– Интересно слышать это от младшей сестры.

– Я совершеннолетняя!

– Но все еще лазишь через отцовский портал. Между прочим, запрещено.

– Нашел с чем сравнить! – замотала она головой. – Ладно! Кто эта девочка?

– Которая?

– Рыженькая!

– Дочь местного феодала. Прежний король подарил ему Иорвик. За что, неизвестно, но угадать можно – прогнулся. Бетти, так он ее зовет, единственная наследница.

– Ты ей нравишься.

Я хмыкнул.

– Ну да! – вздохнула Катя. – Кому я это говорю? Разве это меня встречали плакатами: «Женись на мне»?

– Я здесь никто.

– Не прикидывайся! Поставь себя на место девочки. Она живет в уютном мирке. Всех огорчений – пересоленная еда или неотглаженное платье. А тут нападение разбойников и угроза жизни. Ее могли изнасиловать, что, по местным представлениям, хуже смерти. И вдруг являешься ты, весь из себя прекрасный и загадочный. Убиваешь разбойников, спасаешь девочку. Неудивительно, что она запала. Будь осторожен. Эта рыженькая не проста. Запустит коготки, не вырвешься!

– Не беспокойся! – хмыкнул я. – Здесь сословное общество. Дочь феодала – не пара простому оружейнику.

Сестрица покрутила головой.

– К тому же, – добавил я, – единственная, кого я люблю, это ты…

– Жаль, что нам нельзя пожениться, потому что мы брат и сестра! – закончила она, и мы одновременно рассмеялись.

– Как родители? – спросил я, когда смех стих.

– Мама здорова, а вот отец…

Она погрустнела.

– Плох?

– Врачи говорят: от силы год.

– А пересадка?

– Не вынесет операции. Организм изношен. Стресс… Последние годы – сплошные огорчения. В том числе – ты.

– Я не его сын.

– Он любит тебя.

– Поэтому меня посадили? С парнями, чтоб не скучал?

– Вам предлагали помилование.

– Если признаем вину. Не притворяйся! Ты же видела мнемозапись. Резню в Хайберде устроили не мы. Но осудили за это нас – по сфабрикованному обвинению. Он не вмешался.

– Не мог. Сочли бы, что выгораживает пасынка. Это недостойно.

– Поправь меня, если ошибаюсь. Защитить невиновных – это недостойно. А вот посадить их в тюрьму – правильно и честно. Так принято в империи? Лицемеры!

Я встал и прошелся по комнате. За спиной всхлипнули. Я обернулся. По щекам Кати текли слезы. Я метнулся к ней и стал осторожно стирать их пальцами. Мирка, тревожно чирикая, вскочила сестре на плечо и стала лизать ей щеку.

– Я тебя очень люблю! – сказала Катя, успокоившись. – Но и папу – тоже. Вы оба хорошие. Но я не знаю, как вас помирить. Сердце разрывается…

Я сел рядом и обнял ее. Она уткнулась мне лицом в грудь.

– Отец не знал, что вас мучили, – сказала она тихо. – Его обманывали. После захвата Рудника начали следствие, кто и почему вынес неправосудный приговор? Но тебя успели осудить и выпихнули сюда. Прокурор принес протест, сейчас с этим разбираются, но, сам понимаешь, пройдет время…

– Кто за этим стоит?

– Не знаю! – вздохнула она. – Отец – тоже. Однако думаю, догадывается. Он перестал принимать Пальмера.

– Значит, Тайный Совет…

– Может, да, а может, и нет, – в рифму возразила она.

– Ладно! – сказал я. – Подождем. Что с парнями?

– После твоего осуждения их отправили в Россию отбывать срок. У нас с ней есть договор о правовой помощи.

– И как? – заинтересовался я.

– Из России выслали самолет. К трапу парней привели в тюремных робах. Но в московском аэропорту они вышли в военной форме – ее привезли в самолете. От трапа расстелили дорожку, оркестр играл марш. Министр обороны лично обнял каждого. После чего их повезли в Кремль, где президент вручил им ордена.