Кудеяр. Закон – тайга - Юрий Корчевский Страница 17

Дед изменился в лице.

– Христианин?

– Крещеный. Хожу в церковь иногда, но не воцерковленный.

– И! Старых богов забыли, новых не почитаете! – рассердился дед.

– О каких старых богах ты говоришь, дедушка? – удивился Андрей.

– Да хоть о Свароге.

– Не слышал о таком никогда.

Дед вперился в него взглядом. Взор старика был пронзительным, острым, кажется – в душу проникал. Андрей хотел отвести глаза, но не смог.

Дед вздохнул.

– Возвращайся туда, откуда пришел.

– Хотел бы, да на татар наткнулся.

– Не про то я. В свой мир возвращайся.

– Какой еще «свой»? Я местный, русский, в Рязани живу. Да вы тут сбрендили все!

Дед не ответил. Он встал, подошел к сидящему Андрею и взял его левую руку. Неожиданно в руке деда блеснуло лезвие ножа, и он полоснул им Андрея по запястью. Андрей от боли отдернул руку и вскочил. Все они тут сумасшедшие, бежать надо из этих мест, и поскорей.

Однако дед, удерживая Андрея, сказал:

– Смотри на свою руку!

Андрей взглянул на рану. На его глазах перестала идти кровь, потом рана стала уменьшаться, края ее сближались, образовавшийся розовый рубец на глазах рассосался. Кожа стала чистой и гладкой.

– Видишь! – возопил дед. – Ты не из нашего мира, нежить!

Андрей не мог поверить своим глазам. Он и раньше иногда получал ранения – ножом при резке лучины, бил молотком по пальцу. И раны заживали долго, саднили, постоянно напоминали о себе, мешая выполнять даже несложную работу.

«Чудны дела твои, Господи! – лихорадочно пытался что-то сообразить тем временем Андрей. – Что-то непонятное вокруг меня происходит, чему я не могу дать объяснения».

Он попятился от деда.

– Ты с миром к нам пришел али зло творить, порождение преисподней?! – Глаза деда буквально вылезли из орбит, он был страшен.

Андрей повернулся и бросился бежать от него через лес, спотыкаясь о корни деревьев.

Сколько он мчался, и сам сказать не мог. Остановился, когда почувствовал, как бешено колотится в груди сердце и не хватает воздуха. Опершись рукой о ствол дерева, он слегка отдышался и обернулся назад посмотреть, не догоняет ли сумасшедший дед? Никого не увидев, дальше пошел уже спокойно.

Зона здесь какая-то паранормальная, точно. Все встречные вели себя более чем странно. Мужики что-то говорили о деревне. Он в стороне от нее пробежал или еще не дошел?

Андрей определился по солнцу и мхам на деревьях. Пока он шел в правильном направлении, на север. Ему бы только до реки добраться, на Руси населенные пункты всегда на реках стоят. Будет на пути река – пойдет вдоль нее. А вниз по течению или вверх – это уже не играет никакой роли.

Он и вышел к реке – часа через два. Сначала огляделся: не хватало только нарваться еще на одного придурочного деда, напился воды.

Река была метров пятьдесят шириной, полноводная, но течение не быстрое, равнинное. Андрей начал припоминать реки в районе Рязани, но, кроме Оки, ничего другого в голову не приходило. Проклятый дед, напугал, даже память отшибло.

Он двинулся вверх по течению, на запад. Почему? И сам не смог бы объяснить, интуиция. Сильно хотелось есть. Двигался он сегодня много, а съел только краюху хлеба.

Через некоторое время Андрей увидел, как снизу, против течения, поднимается лодка-долбленка. На корме сидел человек, активно работавший веслом.

– Эй, что за река? – крикнул ему Андрей.

– Мокша! – донеслось в ответ.

Человек, казалось, не удивился вопросу и проплыл мимо, а в памяти Андрея сразу всплыло: Мокша – река на востоке Рязанской области, впадает в Оку, причем уже после Рязани. Можно все время идти по левому берегу и выйти к Рязани, только крюк получится. Если свернуть от Мокши на запад, можно срезать путь на много километров.

Андрей задумался. Река – как путеводитель, держись вдоль нее и попадешь, куда надо. Однако идти долго, а ноги не казенные. Он решительно свернул влево, по движению солнца – так получится и короче и быстрее. Настораживало отсутствие дорог, электрических и телефонных линий со столбами, пролетающих самолетов – вообще каких-либо признаков цивилизации. Да и населенные пункты должны были встретиться не раз. Однако сколько он идет – вообще ни одного еще не видел.

Но, наверное, судьба решила его вознаградить. Едва он взошел на пригорок, как внизу, на равнине, увидел настоящее село: дома, купола небольшой церкви. Только одна странность была: избы стояли плотно, и все село было окружено высоким, метра четыре высотой, забором из бревен.

Он направился к селу, надеясь поесть и переночевать. Солнце уже клонилось к закату, наручные часы показывали семь вечера. Еще часа два – и начнет темнеть.

Село стояло на небольшой речушке, видимо – притоке Цны.

Андрей пересек речушку по узкому деревянному мосту, прошел через ворота. Удивился еще: больно крепкие, с мощными петлями, запором из двух бревен.

С вышки на него лениво посмотрел дозорный. На короткой улице, которая упиралась в церковь, играли в лапту ребятишки.

– Пацаны, что за село?

– Нащекино, дяденька.

– Где у вас старший живет?

– Боярин? Вон его дом, с поверхом.

Хм, боярин – это фамилия такая или прозвище?

Андрей направился к двухэтажному дому, постучал в калитку. Вышел невзрачного вида мужичок.

– Чего тебе?

– Боярина.

– Занят он, не принимает.

«Ну, занят так занят», – пожал плечами Андрей.

– Позвонить оттуда можно?

– С колокольни? Так ведь не праздник али беда какая, священник не пустит.

– Ну ладно, а поесть по-человечески где-нибудь можно?

– Это запросто. Вон там постоялый двор, и поесть можно, и переночевать.

Ага, все-таки какая-то цивилизация, правда – на убогом уровне.

Андрей прошел до постоялого двора. На крыльце подросток из прислуги открыл дверь.

Небольшой, на четыре длинных стола с лавками вокруг, под старину, зал. Запахи такие, что слюнки потекли и желудок заныл.

Едва он уселся, подошел официант. Зал был пуст, и Андрей был единственным посетителем.

– Что будешь есть, что пить?

– Мне бы меню, – попросил Андрей.

– Нет такого.

– А что есть?

– Жареные караси, курица на вертеле, каши – гречневая, пшенная, сарацинская; пряженцы – сладкие, а также с луком и яйцом, расстегаи с рыбой.

– Хватит. Мне курицу на вертеле, сарацинскую кашу, расстегаи с рыбой. И запить.