Никогда не играй в пятнашки - Игорь Алгранов Страница 17

Задачник не отвечал, и вообще не ловил сигнал.

Нанд испуганно заворочался, шаря вокруг в поисках дробовика и бормоча спросонья:

— Держу оборону, прижаться к стенкам, перезаряди… А-а? Что такое, Надя?

Он сел, поднял с трудом нашаренный дробовик и только потом поднял тяжелые веки, силясь сфокусироваться на окружающей действительности. Получалось не очень.

Надя не ответила, неотрывно всматриваясь в даль улиц. Юноша перестал ворочаться, и в тишине они услышали какой-то монотонный, довольно быстро приближающийся гул. Звук был знакомым, хотя в последнее время Надя слышала его довольно редко.

Из-за угла на ближайшем перекрёстке улиц вырулил большой лифтованный внедорожник-пикап бордового цвета. Это был «морячок», видавший виды, но, судя по всему, ещё весьма надёжный и крепкий. С тех пор как отечественный легковой автопром приказал долго жить на волне ошеломляющего роста подземки в девяностых и в нулевых, и не менее поразительных цен на топливо из-за мизерных квот в десятых (почти всё добытое шло на производство БКС в соответствии со Всемирным соглашением о пищевой безопасности от 9 августа 2008 года), на улицах российских городов в основном попадались другие машины. Это были либо малюсенькие приземистые малолитражки, либо шикарные безразмерные лимузины и крутобокие джипы вездесущей «элиты» любого городского общества. Первые — недорогие, не слишком прожорливые и меру надёжные, почти все — азиатского происхождения. Вторые — нередко переделанные по эксклюзивному заказу, чрезмерно роскошные и, напоказ, непомерно мощные. По этим причинам последние, по рассказам Ирбиса, бывали частыми клиентами в подземном гараже, где он работал, том самом, на питерской набережной рядом с Александровским мостом. Однако череда кризисов с середины десятых едва окончательно не уничтожила автомобильную индустрию как вид. Тем не менее, автопарк городов даже на момент четвёртого года войны был всё ещё довольно многочислен, хоть и состоял, в основном, из «просто средств передвижения».

Этот автомобиль, скорее всего, в своё время был собственностью какой-то богатой, но бережливой компании, без лишней роскоши, тем не менее мощный и неприхотливый труженик. Сверху, над кабиной пикапа, на штанге красовался ряд прожекторов. Сквозь лобовое стекло в кабине обрадованная Надя разглядела в кабине Ира — он сидел за рулем — и ещё каких-то двоих мужчин, на вид — как-будто стариков. У одного из них, того, что сидел сзади, но просунул голову вперёд между передних сидений, было очень смешное круглое сморщенное лицо, явно недовольное жизнью вообще и этой поездкой, в частности.

Волк, насилу вышедший из забытья, в которое он впал после укола обезболивающего, приподнялся на локте и со спокойным любопытством смотрел на подъезжающий автомобиль. Ир вырулил к покрытому жухлой травой пригорку, на котором расположились смотрящие, и остановил машину.

— Хорошая тачка, «морячок». На такой до базы можно будет добраться, ещё и взрывчатку из тайника заберём, — раненый усмехнулся и посмотрел на обернувшуюся к нему девушку. — Молодец твой Барс, толк из него будет.

— Я знаю, — ответила она, улыбаясь, и повернулась к приехавшим. Те уже выбирались из машины. Ир подошёл к Наде и обнял её, а двое старичков нерешительно мялись в сторонке, будто чего-то стесняясь. На плече у одного из них висел обрез.

— Волк, как нога? — оторвавшись от Нади, Ир присел около раненого, осматривая его.

— До свадьбы… Ох!.. — Волк снова неосторожно пошевелился.

— Надо тебя грузить, да ехать.

Волк скосил взгляд на стоявших у пикапа и спросил вполголоса:

— Кто это с тобой?

— Ребята, которые гуляют сами по себе.

— Ясно, — усмехнулся Волк. — Бомжики, значит.

— Да сейчас вся страна такая… Это они машину подогнали. Такие вот бомжики, а ты говоришь…

— А я — что, я — ничего, — богатырь развернул торс к старичкам, стараясь не двигать ногами. — Как вас звать-то, горожане?

Старички зашевелились, один из них, тот что был покрупнее и с рыжеватой бородой, откликнулся:

— Я Пётр, в миру — Егорыч. А он — Фёдор. Складкой ещё кличут.

Фёдор с легкой досадой ткнул его локтем в бок.

— А я — Волк. Это Нанд, — он указал на помощника, потом кивнул в сторону девушки. — Это Надя, жена Ирбиса, его-то уже знаете. Ну, со знакомством.

Фёдор смешно поклонился.

— Для друзей я — Теодоре.

Он улыбнулся, и его лицо сложилось в одну большую складку. Ир хмыкнул и отвернулся. Нанд сдержанно улыбнулся и, молча, приветственно поднял руку.

— Да… — протянул Волк, — весёлые вы мужички. За машину — отдельное спасибо, выручили.

— Ну что, грузимся? — повторил Ирбис. — Нам ещё нужно заложить взрывчатку.

— Ага. — Волк поднял руки, приглашая. — Что, ребята, взяли?

Ир с Нандом присели рядом, подняли великана на руки, и кряхтя, понесли к машине.

— Аккуратнее, не ударьте товарища. Там, в кузове, ящик с патронами лежит и канистры с соляркой, — предупредил Пётр красных от натуги носильщиков, с трудом переваливших раненого через борт.

Фёдор, глядя на них, снял замызганную шапку, погладил ладошкой лысый череп и сочувственно сморщился.

* * *

Дрезина бодро катилась по тоннелю, иногда постукивая колесами о редкие стыки километровых рельсов. Сорс сидел на единственном сиденье за пультом управления и держал одну руку на рычаге скорости. Нтонга сидел у края грузовой площадки, свесив могучие ноги, и вглядывался в темноту, вяло разгоняемую тремя фарами на передке и его фонариком на лбу. В правой руке у него был зажат «пепи». Другую он держал на мощном подвижном фонаре, закрепленном на носу дрезины. Иногда Зулус поводил им из стороны в сторону, освещая ярким лучом мрачные своды тоннеля.

— Сколько ещё до конечной, Джей?

Сорс взглянул на прикрученный к контрольной панели видавший виды проводник-планшет, тускло светивший экраном.

— Не больше мили.

Нтонга поднес рацию к щеке и произнёс своим удивительно приятным бархатисто-грудным басом:

— Боров, Сержио, ответьте Зулусу.

Подождав пару секунд, он повторил вызов, потом что-то резко сказал на родном языке.

— Здесь рядом, говорят, залежь магнетита, — Сорс снова посмотрел на планшет. — Где-то справа. Скажи «гудбай» радиоволнам. Спутник тоже пропадает. Хорошо, что эта хреновина просчитывает траекторию вне зоны приёма.

Нтонга опустил рацию, выставил фонарик вперёд и весь подобрался.

— Сбрось скорость.

— Ай-яй, сэр, — Сорс насмешливо приложил два пальца к виску и потянул рычаг на себя. Дрезина замедлила ход. Как раз вовремя.

Фары выхватили из темноты какое-то препятствие. На одной из резиновых звукопоглощающих шпал по ходу дрезины, спиной к ним, сидел человек.