Оборотная сторона Бога - Сергей Иванов Страница 17

– Выходит, бессмертие – привилегия немногих? А как же рай, коим награждают праведников, – это тоже обман? И во все времена люди стремились к нему, как осёл бежит за вязанкой сена, подвешенной перед его носом…

– Да чушь всё это: праведники, грешники! – отмахнулся Светлан. – Отбор идёт по степени подобия Скитальцу… он же Яхве, он же Иегова, он же Саваоф… Более или менее «свои» принимаются обратно под крыло, прочих заворачивают. А уж что лучше: «рай» или «ад», – тут и сам чёрт не поймёт. По-моему, «рай» – это вроде банка, где в блаженной нирване почивают души, ожидая следующего воплощения. Эдакая буферная память.

– И всё же у людей, пусть не у всех, души присутствуют – в отличие от прочих народов.

– Что такое душа, в конце концов? Почему мы отказываем в равных правах другим разумным? Или это лишь инструмент, чтобы делить на чистых и наоборот? Да, наверно, они несут в себе иных богов… но с чего следует, что именно Скиталец – лучший слон во Вселенной? Может, затем Господь и разделился на миллионы, чтоб избавиться от своей нетерпимости? А если он и хотел породниться с Великими – через своих детей? Но церковники извратили его цели. Недаром же они поклоняются орудию казни злосчастного мессии!..

– Я знаю: ты не жалуешь христианство…

– Так ведь сплошной плагиат, – фыркнул Светлан. – Большинство постулатов христиане передрали у иудеев, те творчески переработали наследие египтян, от которых удрали. А египтяне, не исключено, заимствовали у шумеров… Вот дальше следы теряются.

– Если я не путаю, египтяне исповедовали многобожие.

– Как и греки, римляне… Но, может, в те времена Скиталец и разделял свою суть на несколько божеств, тогда его ещё хватало на это? И древним духам ещё не объявили войну, не загнали в подполье, как при монотеистах. Кстати, почему, ты думаешь, Великие проиграли? Видимо, у них не было единоначалия. Возможно, в сумме они превосходили Скитальца силой – даже скорее всего. Но разобщённость хороша, пока дело не доходит до драки. – Направив глаза на великана, Светлан неожиданно спросил: – Верзила, а вы не пытались достать Великих? Хотя да: их же стерегут Сторукие!..

Перехватив недоумённый взгляд Артура, он пояснил:

– Когда древние боги слиняли в свой Тартар – видимо, по таким же Шахтам, – Скиталец для страховки закупорил каналы, мобилизовав чудищ ужасной мощи. И как они управляются с таким числом конечностей, ума не приложу. Или это некие многотельные образования – ведь и голов у каждого как раз по полсотне?

– Если кто пробовал, то я не слышал, – ответил Крон. – А про Сторуких знаю не больше вас.

На этом разговор иссяк. То есть Светлан не прочь был бы поболтать ещё, но окружение опять потребовало внимания. Живность вокруг прибывала, с каждым пройденным километром делаясь многочисленней и разнообразней. Больше всего тут было членистоногих всех размеров и форм, но первыми обращали на себя внимание, конечно, самые крупные: исполинские косматые пауки, иные из которых уже могли именоваться чудищами; проворные скорпионы и сколопендры в мерцающих латах, не столь огромные, но опасные не меньше; прочие рако-, крабо- и паукообразные, чьих названий Светлан не ведал, да и не стремился знакомиться ближе, – а вдобавок к ним, гигантские многоножки, вызывающие в нём особое отвращение. Как раз брезгливость и побудила его обратиться к магии, чтобы убирать с пути особо настырных, – иначе их пришлось бы рубить мечом, забрызгиваясь вонючей слизью и сея напрасную смерть. К тому ж некоторые твари намного превосходили орков силой, а оснащены были немногим хуже – лучше не рисковать зря. Не замедляя бега, он отшвыривал прочь главных наглецов, выхлёстывая энергию из ладоней, распахнутых надлежащим Знаком.

И тут обнаружилось такое, о чём Светлану следовало догадаться раньше. Если в своём мире ему требовались дни, если не недели, чтобы накопить Силу, потребную для более-менее приличного чуда (дешёвые фокусы не в счёт), выкачав из окружающего пространства, а в мире Анджеллы и Артура счёт шёл на часы, то здесь такой процесс длился минуты. И значит, таким инструментом больше не стоило пренебрегать.

Итак, что он умеет уже, кроме немногих Знаков да переброса предметов на ограниченные расстояния? И что мог бы перенять у ведьм, благо нагляделся за прошедший год? И чему мог его научить Паук, сам того не желая? Во-первых, левитация, коей уже хвастался перед Кроном, – натужная, медлительная, однако полезная в некоторых обстоятельствах. Кроме того, он мог перенестись отсюда в любую точку, где уже побывал, и даже сумел бы, пожалуй, прихватить с собой Артура… но вот Крона точно бы не осилил. А значит, прока от этого его навыка – ноль, отступить таким образом не удастся.

Использовать магию во время боя? Товарищи не поймут, да и у самого душа не лежит… разве в самом крайнем случае, когда иначе не спастись. (Будем честны перед собой: настолько далеко моё благородство не заходит – я не Артур.) И вообще, лучше эти козыри не высвечивать до срока – ведь чёрт знает, как повернётся дальше.

Но пока страшного не происходило. Кстати, зубастые «мешки», так досаждавшие троице в верхних пещерах, больше не попадались – видно, не ужились с членистоногами-переростками. Взамен них здесь мелькали чешуйчатые звери, отдалённо напоминавшие обезьян, – шустрые и прыгучие, объединённые в небольшие стаи, вооружённые простейшим оружием. Видимо, они были смышлёнее шимпанзе, но вряд ли намного. Во всяком случае, сколько Светлан ни прислушивался к их сознаниям, связных мыслей не уловил. (Впрочем, он тот ещё ловец!..) Да и вели себя скакунцы довольно сумбурно. Но, слава богу, атаковать людей не пытались – на это у них хватало ума.

Сев на любимого конька, Артур принялся негромко повествовать о разнообразных подземных фейри, от благодушных коблинаев и дружелюбных стуканцов до злобных рыжих кобольтов, которые должны были бы обитать в таких глубинах, об их повадках и проделках, известных по собственному опыту или из надёжных источников. Заодно помянул небылицы, в которые сам не особо верил, но где хоть врали с фантазией. Слушать его было занятно, даже Крон подтянулся ближе и не встревал с поправками да опровержениями, лишь изредка ворчал что-то под нос, насмешливо хмыкая. Однако Светлан сейчас прекрасно обошёлся бы без «злобных рыжих» и прочей подобной шатии – тут и так хватало, над чем ломать голову.

Когда король наконец умолк, Светлан сказал:

– Мне не нравится термин «нелюди». А мы тогда кто: неогры? Вот уж неуверен! Невеликаны – да, но человечинку-то похрумкать…

– Однако ж это упрощает речь, избавляя от лишних перечислений, – заметил Артур.

– Невелик труд называть эльфов эльфами, гномов – гномами…

– А орков – орками?

– Почувствуй разницу! – фыркнул Светлан. – Впрочем, у орков тоже имеется рассудок, и вот это не даёт мне покоя. Ведь каждый сапиенс имеет право на жизнь.

– Пока не покушается на жизни людей, – прибавил Артур.

– Хорошо, пусть это будет критерием. Но сейчас орки защищаются от нас – это мы вторглись на их земли.

– Потому что здесь спрятано то, что не принадлежит им. И похоже, они замешаны в грабеже.