Star Wars: Эпизод III. Месть ситхов - Мэтью Стовер Страница 17

— Охрана! — воззвал он к двум супердроидам, до сих пор стоявшим на страже у входа. — Огонь!

В мгновение ока оба дроида прыгнули вперед и подняли руки. Поток энергии ударил из встроенных тяжелых бластеров. Скайуокер закрутился, посылая все заряды обратно в дроидов, чьи отполированные до зеркального блеска кирасы отражали их. Лучи заметались по комнате беспорядочными рикошетами.

Кеноби достиг верха лестницы и одним ударом светового меча разрубил обоих дроидов. Не успели куски дроидов упасть на пол, а Дуку уже двигался: он нанес Скайуокеру боковой удар, от которого тот сложился пополам. Последним взрывом темной силы Дуку превратил вращение своего тела в ошеломляюще быстрый удар с разворотом. Каблук врезался в челюсть Кеноби с оглушительным треском, похожим на выстрел из пулевой винтовки. Мастер-джедай скатился вниз по ступенькам. По звуку было похоже, что он сломал шею. Как это было бы кстати!

Но рисковать не стоило.

Пока безвольное тело Кеноби падало к полу далеко внизу, Дуку послал ему вдогонку волну Силы. Падение джедая резко ускорилось, теперь он несся вниз, как ракета, сжигающая последние остатки топлива перед столкновением. Мастер-джедай врезался в пол под крутым углом, прокатился по комнате и впечатался в стену так сильно, что облегченный пермакрит прогнулся и обрушился на него.

Дуку нашел это чрезвычайно приятным.

Теперь займемся Скайуокером…

Больше Дуку ничего не успел подумать, потому что, когда его внимание вернулось к юному джедаю, в поле его зрения маячила подошва сапога, которая приближалась к его лицу с большой скоростью.

Столкновение было похоже на взрыв белого огня, потом спина больно ударилась о балконную решетку, комната перевернулась вверх тормашками, и он упал на потолок. Разумеется, ему так только показалось — Дуку кувырнулся через перила и рухнул вниз головой, руки-ноги совершенно перестали слушаться. Великая сила, казалось, покинула его, истекла прочь. Все это так унизительно!

Ему едва удалось собрать достаточно темной мощи, чтобы избежать смертельного столкновения. Сила подхватила его, как заботливая нянька, и мягко опустила на землю. Он отряхнулся, презрительно посмотрел на Скайуокера, который глядел на него с балкона… и Дуку не смог выдержать этот взгляд; теперь они поменялись местами, и его это сильно беспокоило.

В этом чувствовалась какая-то тревожная предопределенность.

Видеть Скайуокера, стоящего там, где всего лишь мгновения назад стоял сам Дуку… это было похоже на попытку вспомнить сон, которого никогда не было…

Он постарался не думать об этом, вызвал в памяти определенное знание о собственной несокрушимости, чтобы открыть себе доступ к Силе. Энергия влилась в него, и исчез груз лет.

Подняв меч, он жестом позвал Скайуокера.

Молодой джедай спрыгнул с балкона. И пока юноша летел вниз, Дуку ощутил новый водоворот в потоках Силы между ними и наконец понял.

Понял, как Скайуокеру удавалось становиться сильнее. Почему он больше не разговаривал. Как он стал боевой машиной. Понял, почему Сидиус так долго интересовался им.

Скайуокер рожден, чтобы пользоваться Силой.

Сердце Скайуокера словно термоядерная печь, жар которой прорывается сквозь все заслоны джедайской дисциплины. Он держит силу в добела раскаленном кулаке. Он уже наполовину ситх и даже не догадывается об этом.

У этого юноши дар ярости.

И даже теперь он сдерживает себя; даже теперь, приземлившись рядом с Дуку, направляя на него бешеный каскад ударов, далее заставляя ситха отступать шаг за шагом, он держит ярость за стенами, построенными волей,стенами, которые цементируют неконтролируемый ужас.

Ужас перед собой, понял Дуку. Ужас перед тем, что может случиться, если он позволит этой печи, заменяющей ему сердце, достичь критической температуры. Дуку ускользнул от удара, пришедшего сверху, и отпрыгнул назад.

— Я чувствую в тебе большой страх. Он поглотил тебя. Вот уж в самом деле Бесстрашный Герой. Ты притворщик, Скайуокер. Ты всего лишь молокосос, вставший в позу.

Он направил на юного джедая меч, как будто обвиняя.

— Разве ты еще не вышел из возраста, когда боятся темноты?

Скайуокер снова устремился в атаку, но в этот раз Дуку парировал с легкостью. Они застыли чуть не вплотную друг к другу, клинки мелькали так быстро, что не уследить, но Скайуокер потерял свое преимущество: одной-единственной насмешки оказалось достаточно, чтобы его внимание переместилось с битвы против ситха на борьбу с собственными эмоциями. Чем больше в нем разгорался гнев, тем больше он боялся, а страх, в свою очередь, подкармливал гнев. Как кореллианская многоножка из пословицы, которая начала думать, что она делает, и уже не могла идти.

Дуку позволил себе расслабиться; на него вновь снизошло игривое настроение, когда они со Скайуокером закружились в смертельном танце. Как бы ни окончилось веселье, следует наслаждаться им, пока можно.

Затем по какой-то причине Сидиус решил вмешаться в представление.

— Не бойся своих эмоций, Анакин, воспользуйся ими! — воскликнул он голосом Палпатина. — Пробуди в себе гнев. Сфокусируй его, и никто не выстоит против тебя! Твое оружие — ярость. Так бей же! Бей! Убей его!

Дуку озадаченно повторил в мыслях: Убей его?

На одно короткое решающее мгновение они со Скайуокером замерли, клинки скрещены, враги смотрят друг другу в лицо сквозь шипящий сине-алый крест, и в это мгновение Дуку понял, что ошеломленно спрашивает себя, не потерял ли Сидиус разум? Он что, не понимает, какой только что дал совет?

И на чьей он вообще стороне?

И сквозь перекрестье клинков граф увидел во взгляде Скайуокера обещание преисподней и почувствовал тошнотворную уверенность, что уже знает ответ на вопрос.

Путь ситхов — предательство.