Книга Ветра и Крови - Сергей Котов Страница 17

Их спасение стало для меня чем-то вроде жизненного вызова. До этого, несмотря на массу сложностей, которые нашему отряду удалось преодолеть, я всё-таки продолжал реагировать на непрерывно падающие на меня задачи. Я не управлял ситуацией. А теперь, впервые за то время, которое прошло с момента обнаружения первого тюрвинга в подмосковном лесу, я чувствовал, что пытаюсь вести свою игру, по своим правилам. И это ощущение придавало сил. Помогало преодолевать любые соблазны.

Как я выяснил, стоя несколько часов бесплотной тенью в зале, где обрабатывали бойцов, мази вовсе не были главным компонентом в «химической подготовке». Нечто опалесцирующее, из маленького стеклянного сосуда, было добавлено в состав перед концом процедуры. А ещё что-то распылялось в воздухе, над столами, через небольшое вентиляционное отверстие.

Сначала я проследил за служащим, который специально принёс стеклянный сосуд.

Он долго спускался в городское подземелье, минуя многочисленные запоры и ловушки, справиться с которыми в обычном состоянии я бы не смог. Но я, конечно, был в режиме. И следовал за ним, до деталей повторяя каждое его движение и жест.

Спуск был долгим. Час. Может, полтора. Мне приходилось есть на ходу, благо я взял с собой специальные питательные батончики, оставшиеся ещё из марсианского рациона. Сейчас эта еда была на вес золота, потому что восполнить её было нечем.

Под землёй было довольно прохладно. И это было даже хорошо: сейчас я особенно остро почувствовал, что в режиме температура моего тела заметно поднимается. А отвод лишнего тепла делает голову особенно ясной.

Наконец, после очередной хитроумной ловушки, мы оказались в большом подземелье с традиционным для города сводчатым потолком. Помещение было освещено несколькими довольно тусклыми люминесцентными полосками, испускающими зеленовато-синий свет. Такую технологию я видел в городе впервые. Что это? Биолюминисценция? Или что-то радиоактивное? У меня не было точного ответа для этого вопроса; для вычислений не хватало разрешающей мощности сенсоров — моих глаз. Вот Кай бы на моём месте сразу определ. Может, всё-таки стоило взять его с собой?

Поставив сосуд с остатками жидкости в деревянный шкаф со специальными ячейками для множества таких же сосудов, служащий, опасливо оглядываясь на источники света, быстро вышел из помещения, едва не столкнувшись со мной. Только благодаря режиму я смог убраться с его дороги вовремя. И чуть не оказался в ловушке: запорный механизм массивной двери с железными вставками можно было отпереть только снаружи.

Я успел подставить носок ботинка так, что между дверью и стеной остался крошечный зазор. Служащий, судя по шагам, замешкался на секунду. Но возвращаться, чтобы проверить дверь, не стал. И отлично: иначе моя вылазка бы сильно осложнилась. И дело было вовсе не в том, что служащего пришлось бы убить. Гораздо хуже, что о моих интересах узнал бы единственный по-настоящему разумный и самостоятельный обитатель города. Тогда под угрозой оказался бы весь мой план.

Аккуратно достав из рюкзака, спрятанного под маскировочной тканью (она по-прежнему отлично работала, даже в отсутствие Гайи), одну из заранее приготовленных пробирок, я подложил её под дверь. После чего принялся рассматривать внутренности хранилища более подробно.

Когда Гайя упомянула, что жизненный уклад в городе напоминает муравейник, сопоставив это с собственным болезненным опытом, я предположил, что ферромоны или же вещества, их заменяющие, должны играть большую роль в функционировании этого мета-организма. Уже при первом, беглом, взгляде на помещение было понятно, что моя догадка была абсолютно верна.

Подземелье было заполнено большими глиняными сосудами, предназначенными, очевидно, для хранения неких веществ. Сосудов было довольно много, пара сотен. Примерно столько и должно было быть, чтобы регулировать основные параметры общественной жизни, по моим грубым прикидкам. Я как раз взял с собой двойной необходимый запас вакуумных пробирок для сбора проб.

Из режима я не выходил, потому что «обнулилась» бы память о каждой из ловушек по дороге в хранилище. Кроме того, каждая крышка сосуда, как выяснилось, была снабжена отдельной ловушкой, которая была способна намертво заблокировать сосуд, если попытаться его открыть неправильно.

Считать механизм даже в тусклом свете труда не составило. И я быстро, насколько мог, взял образец каждого вещества, которые находились в хранилище.

Вылазка получилась очень долгой, а запасы батончиков таяли удручающе быстро. И, когда я, наконец, добрался до челнока — был уже на грани потери сознания.

У входа меня встречал Кай. Он подхватил меня, когда я зашатался, пытаясь снять защитный костюм.

— Ты как? — взволнованно спросил он, — ранен?

— Нет, — выдохнул я; в том состоянии я даже помотать головой не мог, — всё хорошо. Запускай на анализ немедленно. Мне… надо поспать.

— Долгий режим, да? — уточнил напарник.

Вместо ответа я попытался сделать шаг в сторону корабля, но тут в глазах окончательно потемнело. Но перед тем, как вырубиться, я успел услышать голос Макса: «Что с ним? Помощь нужна?»

Пришёл в себя я в медицинском отсеке. Удивительно, но чувствовал я себя прекрасно: хотелось немедленно встать и выйти на пробежку, или пойти тренить в нашем небольшом зале.

Возле кровати сидела Таис и читала книгу. Я не особенно удивился, разглядев обложку одного из канонических экземпляров «Книги Ветра и Крови».

— О, Гриша! Проснулся? — она улыбнулась, глядя на меня.

— Ага, — кивнул я, — где Кай? И остальные?

— Солдаты тренируются, — ответила Таис, — их командир совсем загонял. Они устроили в лесу что-то вроде полигона. А Кай в медлаборатории, тут за переборкой. Позвать его?

— Позови, пожалуйста, — я улыбнулся и сел на постели, откинув простынь; впрочем, её тут же пришлось запахнуть обратно: как выяснилось, я был совершенно голым.

Таис едва заметно улыбнулась, но никак это происшествие не прокомментировала.