Хроники Черного Отряда: Портал Теней - Глен Кук Страница 17

А от непредвиденного не застрахованы даже злодеи.

Одноглазый открыл глаз. Колдун выглядел отдохнувшим, свежим, расслабленным. Он с охотой поддержал разговор. Его ответы, впрочем, были не полезнее гоблинских.

Гоблин расспрашивал его и так и сяк. Безрезультатно.

– Над ним поработали усерднее, чем надо мной, – сокрушенно заявил он.

– Возможно, дело в темпераменте. Оставим его под гипнозом?

Молчун жестами сказал что-то о Третьем.

Гоблин кивнул и начал разговор о пауках. Одноглазого эти восьмилапые создания интересовали только в качестве проклятия, которое можно было наслать на врага. Гоблин жестами объяснился с Молчуном, потом сказал мне:

– Нужно выйти.

Снаружи было темно. Небо было безоблачным и безлунным; звезды заполонили его сияющим потоком. Гоблин прошептал:

– Одноглазый почувствует, что меня нет рядом, чтобы его защитить.

Значит, Молчун решил напустить на Одноглазого фантомных пауков.

– Костоправ, твоя помощь больше не нужна. Поди займись любовью с койкой.

– Не спеши, – раздался голос Капитана.

Отлично. Он вернулся и решил, что я до конца жизни обойдусь без сна.

– Капитан?

– Какие успехи?

– Никаких, – ответил Гоблин. – Мы собирались…

– Заканчивайте здесь. Появились более важные дела. Костоправ, говоришь, этот Ядро Баллисты нападет с севера?

– Так точно. Он задерживается.

– Гоблин, кто из вас умеет управляться с дикими животными?

– Все.

– А кто лучше всех? Хочу послать птичку на поиски этой легендарной повстанческой армии, о которой заявил Костоправ. Нужно узнать, где она и насколько пострадала от бури.

– Тогда тебе нужен Молчун.

– Приведи его.

– Сделаю. – Гоблин скрылся в лазарете.

Капитан обратился ко мне:

– Сдается, твой информатор, сам того не зная, ввел тебя в заблуждение.

В лазарете раздался вопль Гоблина. Мы с Капитаном поспешили внутрь.

Одноглазому удалось освободить руку. Он ударил Гоблина и принялся колдовать.

Старик треснул Одноглазого по макушке, обошел спереди, чтобы колдун видел, с кем имеет дело, и зажал ему рот вместе с носом.

Одноглазый отключился. Капитан приказал:

– Суньте его в бочку из-под соленых огурцов, не выливая рассола. Костоправ, помоги Гоблину и иди спать. Молчун, а ты за мной.

«И что на него нашло? Обычно он не вмешивается», – подумал я.

Гоблин заметил, что бочка с рассолом – неплохая лечебница.

Упаковав Одноглазого в подходящую тару, мы заколотили крышку и отправились по койкам.

Утром я проснулся как будто с похмелья. В лазарете ждали приема добрых тридцать солдат. Четырнадцать – с ранней стадией фиолетового грибка. Слух об Одноглазом быстро разлетелся по лагерю. Говорили, что он будет сидеть в бочке из-под огурцов, пока мы не найдем лекарства от запущенной формы одолевшей его хвори.

Были на приеме братья с ушибами и ссадинами, двое – с сильной простудой, один – с траншейной стопой из-за длительного пребывания в холодной воде. Остальные – симулянты.

Пришел приказ о строевом смотре и начале тактических занятий. Поговаривали, что Старик собирается атаковать, как только узнает местонахождение Ядра Баллисты.

Сомнительный план. После битвы при Чарах мы ни разу не побывали в серьезном деле. А в той резне участвовало меньше половины нынешнего Черного Отряда.

Последним пациентом оказался Эльмо. Работал неисправным молотком и сломал мизинец на левой руке. Я спросил, что задумал Старик.

– Костоправ, такие вопросы задавай лично ему. Мне известно лишь, что у нас день на сборы. Завтра выступаем против миллиона чокнутых мятежников.

Наш бравый сержант умел недоговаривать. Так легче мотивировать солдат и держать их в повышенной боевой готовности. На каждого из них приходилось тридцать-сорок врагов.

Я же прочитал между строк еще кое-что. Нужно было это проверить.

Закончив прием, я отправился узнать, не нужна ли еще кому-то моя помощь. Зря. Надо было остаться в лазарете и приготовиться к походу. Погрузить медицинские принадлежности в фургоны и тщательно все перепроверить.

В лагере кипела деятельность. Никто не скрывался, и любой шпион мог легко все увидеть. Солдаты тренировались. Лучники проверяли луки и тетивы. На телеги грузили провизию. Конюхи осматривали подковы у лошадей. Возницы чинили уздечки, хомуты, шлеи и постромки. Колесники и тележники проверяли исправность повозок. Около сотни солдат продолжали восстанавливать лагерь. Разобрав непригодные для жилья постройки, они укрепляли кирпичами внешнюю стену.

Фургонов было чересчур много. Старик нанял в городе еще сорок, с двумя ездовыми на каждый, рассчитывая, что среди этих людей окажутся шпионы.

А вот и он, легок на помине.

– Готов выступать, Костоправ?

– Почти, Капитан.

– Хорошо. Закати-ка нашего огурчика в штаб и оставь у своего стола.

У стола, за которым я должен был вести Анналы, но которым пользовался от силы четверть моего свободного времени, предпочитая уединяться в лазарете.

– Черт! Я ведь оставил там Анналы! В бурю…

– Они целы. Лежат себе в водонепроницаемом чехле. Скажи спасибо писарям, когда прикатишь бочку. А пока у тебя есть заботы поважнее.

Заточая Одноглазого в бочку, мы забыли заткнуть ему рот. Пока я транспортировал его в штаб, пришлось выслушать немало «лестных» слов. Пропихнув бочку в дверной проем, я закатил ее в мой уголок. Недомерок, должно быть, забыл, что лишь благодаря моей заботе не бултыхается в рассоле, рискуя захлебнуться. А то ведь была у братьев идея добавить в емкость десяток галлонов.

Один из писарей спросил:

– Сударь, может, ты ее под стол задвинешь, чтобы проход не загораживать?

– Не влезет.

– А если закатить? Давай помогу.

Вместе у нас получилось. Я надеялся, что Старик все рассчитал. Его предшественники пробовали разные методы, но так и не преуспели в укрощении Одноглазого.

Мне было вовсе не жаль вредного коротышку. Сам виноват.

– А что с моими бумагами?

– Не волнуйся.

– Но… – Мой рабочий стол, как всегда, пребывал в беспорядке.

– Лучше собери передвижной лазарет. Конные разведчики скоро отправятся.

Разумно. У меня осталось мало времени на сборы.

– Но…

Не дав договорить, меня буквально вытолкали из штаба.